Фундаментальный вопрос – чего же он от меня хочет?
- Чувствовать.
И мне нечего ответить. Нет ни одной достойной мысли, какую можно было бы противопоставить столь исчерпывающему аргументу.
19. Глава 19. Соблазны
Мы молчим, но на этот раз пауза уже не кажется такой неудобной. Ансель лежит неподвижно, и я решаю, что он задремал, впитывая своей смуглой кожей солнечные лучи. Однако вскоре замечаю за тёмным стеклом брендовых очков острый, изучающий взгляд. И задаю созревший вопрос:
- То есть, для тебя катализатором любви является ум?
- Бесспорно. Чем умнее человек, тем он привлекательнее, и тем глубже может чувствовать.
- Ты умный?
- Мне двадцать семь.
Ансель резко поднимается, затем, вытянувшись и закинув за голову руки, долго смотрит вдаль, на воду, будто о чём-то размышляет. А дальше Всевышний посылает моей выдержке испытание на прочность: его руки расстёгивают рубашку и стягивают. Я перестаю дышать, не зная, что пожирать глазами в первую очередь: плечи, грудь, талию или пальцы, устраняющие кожаный ремень, расстёгивающие тысячу и одну пуговицу ширинки.
Эра геев выдавила плавки как предмет одежды в мужском гардеробе в далёкое прошлое. Теперь все пляжные мачо, как и экземпляры попроще, щеголяют исключительно в шортах.
Все, кроме Анселя. Он – без них.
Это же просто, мать вашу…
Мне видны только ягодицы, но и их более чем достаточно, чтобы вызвать в моей нервной системе эстетический коллапс. Гармония силы и стройности, юности и брутальности в мужском теле способны на многое: не только выбить гранитную опору под босыми ступнями, но и в принципе пошатнуть земной шар.
Смотреть на него стыдно, неловко и до безобразия сладко. Если задержать взгляд на одной только талии, неизбежно переходящей в бёдра и ягодицы… которые хочется укусить, как наливное твёрдое яблоко, пищи для будущих укромных фантазий, останется на всю оставшуюся жизнь.
Сижу на своём куске скалы и боюсь пошевелиться. В моём мозгу, как ошалевшая муха, петляет только одна мысль: достаточно лишь протянуть руку...
В тот момент, когда мои конечности, кажется, вот-вот уже заживут своей собственной, совершенно независимой от моего волеизъявления жизнью, Ансель делает шаг к краю скалы.
- Только не говори, что ты собрался прыгать!
В меня вонзается взгляд, полный озорства и дерзости, это не взгляд - это вызов: