После того, как войска вермахта отказались от немедленного
штурма Либау, Эрих Редер прекрасно понимал, что на приморский фланг
армий фон Лееба в качестве поддержки своего флота рассчитывать
нельзя. Потому гросс-адмиралу ничего не оставалось, как попытаться
дать главным силам советского флота генеральное сражение на
Балтике. Редер собирал ударную эскадру в Готенхафене, рассчитывая,
главным образом, на линкор «Тирпиц» и на линейный крейсер
«Шарнхорст». Больше ему особенно рассчитывать было попросту не на
что. Выполняя приказ командующего, немецкие корабли спешили в
Готенхафен. Операция «Ход ферзем» начиналась.
Для предстоящей морской битвы Эрих Редер выгребал все резервы,
которые мог использовать без риска окончательно сдать позиции в
непрекращающейся морской войне с Великобританией. После того, как
усилиями советских подводников в конце июня на дно вместе с минными
заградителями отправились и восемь тральщиков, а еще несколько
оказались сильно поврежденными, тральный флот кригсмарине не
Балтике оказался недостаточным. Тем более, что после провала планов
по установке минных заграждений в Финском заливе, тральщики активно
использовались в качестве эскортных кораблей для проводки конвоев
из Норвегии. Потому Редер приказал перебазировать тральщики из
Франции. Он опасался, что большевики, в свою очередь, могут
поставить минные заграждения на путях выдвижения главных сил
кригсмарине. Для обеспечения флота в Готенхафен и Данциг
стягивались транспорты и баржи, танкеры и лихтеры, буксиры и
катера. Для защиты немецких баз на Балтике Редер срочно
задействовал даже старые канонерки и армейские паромы типа
«Зибель».
И Редеру было, чего опасаться. Если, с учетом сил, стягивающихся
к Готенхафену, по большим кораблям имелся какой-то паритет, а то и
преимущество кригсмарине просматривалось, то по малым кораблям и,
тем более по субмаринам, ни о каком перевесе речь не шла. К началу
июля для действий на балтийских коммуникациях и в прибрежной зоне,
так и не запертый минами в Финском заливе, советский флот имел
гораздо больше возможностей, нежели кригсмарине.
Учитывая это, перевес можно было получить, лишь бросив в бой в
критический момент дополнительные силы, например, эсминцы. Но,
после битвы у Нарвика с англичанами в апреле 40-го года, когда силы
кригсмарине потеряли десять эсминцев, ни о каком преимуществе в
этих кораблях на Балтике говорить не приходилось. Именно
маневренные эсминцы вполне могли сделать очень многое для того,
чтобы склонить чашу весов в предстоящем морском сражении в ту или
иную сторону. И гросс-адмирал Редер не мог этого не понимать. Но,
эсминцев-то у него почти что и не имелось, в то время, как у
советского Балтийского флота их, несмотря на гибель «Володарского»
и серьезные повреждения «Ленина», оставалось вполне достаточно.