— Идти можешь? — спросил он, держа руки за спиной.
Я встала на колени, лихорадочно поправила платье и, опираясь на здоровую ногу, попыталась подняться. Не получалось.
— Поддержите меня, пожалуйста, — взглянула я на юношу снизу вверх.
Он опять скривился и протянул мне ладонь:
— Вот кулёма неуклюжая!
Я так сильно прикусила губу, поднимаясь, что почувствовала во рту вкус крови. Однако приняла помощь и оказалась, наконец, на ногах. Теперь я смотрела парню прямо в глаза. Он если и был выше меня ростом, то совсем немного. Но с каким превосходством смотрел! Стараясь не выказать охватившей меня обиды, заявила холодным тоном:
— Попрошу уважительного обращения. Вы знаете, кто я?
— Ах да! Леди Баранья башка! Дозволите мне тащить вашу драгоценную тушу на своём горбу?
У меня дыхание перехватило от возмущения. Пару раз открыв и захлопнув рот, я выпалила:
— Не смейте употреблять при мне гнусное прозвище! Это оскорбляет не только меня, но и герцога Далеора! — Не заметив изменений ни на равнодушном лице парня, ни в его скучающем взгляде, я сказала спокойнее: — Сама пойду, тащить меня не нужно.
Это было самонадеянным заявлением — едва ступив на ушибленную ногу, я закричала от боли. Ангелоподобный незнакомец, не взглянув на меня, обошёл, поднырнул, обхватил колени и выпрямился. Я повисла на его плече и от неожиданности вцепилась обеими руками в холщовую куртку.
Боль в ноге затаилась. То ли от пережитого потрясения, то ли положения, в котором я висела, то ли от мелькавших перед глазами мокрых булыжников мысли мои скакали, словно козлята по молодой травке. Я пугалась предстоящего пути: когда я смогу нормально ходить? Удивлялась силе юноши, который при довольно хрупком телосложении нес меня без видимых усилий. Радовалась тому, что переложила револьвер из кармана в котомку. Размышляла, не снять ли её — болтается при каждом шаге, ударяя моего носильщика по бедру.
Тем временем парень, двигаясь вдоль ручья, достиг ровной площадки и решил отдохнуть. Он присел, ставя меня на землю, и выпрямился. Лицо его покраснело, на лбу тёмные волосы слиплись от пота. Всё-таки ему было тяжело.
— Я очень признательна, — начала было я, но он повернулся спиной и бросил, направляясь к воде:
— Сделай милость, заткнись.
Я смотрела, как он умывается и пьёт, и готова была разрыдаться. Никто никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Что делать? Терпеть дальше или отказаться от услуг этого грубияна? Очевидно, что без него я пропаду. Даже если боль утихнет, и завтра или послезавтра я смогу идти, меня ждёт холодная и голодная ночёвка в горах, где, между прочим, встречаются волки. И всё же, когда парень выпрямился и замер, глядя в небо, я заговорила: