Не знаю, как он смог меня увидеть,
ведь был он ко мне спиной. А я, между прочим, двигался очень
быстро, выжимая все, на что только был способен со своим текущим
показателем ловкости.
Но, тем не менее, мне ее не хватило:
верткий молниеносно ушел в сторону, и мой топор лишь рассек воздух,
где всего лишь мгновение назад был противник.
Едва я приземлился на палубу, как
тут же отскочил назад, опасаясь, что противник атакует меня в этот
момент. Я огляделся и тут же заметил его – странный тип стоял возле
носа на борту корабля, обняв носовую фигуру. Он глядел на меня и
усмехался, словно бы издевался надо мной, глумился. В его взгляде
так и читалось нечто вроде: «ну ты и неуклюжий пентюх».
Я замер в боевой стойке, ожидая
противника, и он меня понял. Легко и изящно спрыгнул на палубу.
Получилось это у него настолько плавно, быстро, что я невольно
поразился – сколько же у него ловкости?
М-да…похоже я недооценил противника.
Этот тип действительно может называться искусным воином – это видно
по тому, как он двигается. Необычайно быстрый, уверенный в себе, в
своей силе, он глядит на меня, как на жертву, с эдаким апломбом ‒
чувствует свое превосходство.
– Ты убил моего друга! Ты умрешь! –
прошипел Стеки.
Я только сейчас заметил, что позади
верткого так и лежит связанный Стеки. Вот ведь, черт. Его
действительно стоило развязать – лишний воин на нашей стороне очень
бы пригодился.
Верткий даже не повернулся к Стеки.
Лишь улыбка его стала шире и ехиднее. Его взгляд был устремлен на
меня.
– Чертов галнинг! Я отрежу тебе
голову! – не унимался Стеки.
Галнинг? Что-то знакомое. Кажется, я
встречал это слово то ли в инструкциях, то ли в описании к
персонажу, нации. Кто это?
А! Вспомнил: псих или безумец. Так
можно дословно перевести это слово. Кажется, так называли людей, то
ли грибов каких-то отравленных пережравших, то ли какой-то настой
пьющих. Подробностей уже не помню, но смысл один – эдакие наркоманы
раннего средневековья( не реального, естественно, а местного),
принимающие наркотик, медленно их убивающий, но зато дающий
чрезвычайную силу и ловкость. «Эликсир берсерка» – во, вспомнил. А
еще я вспомнил, что этих самых галнингов презирали. Мол, воин,
который полагается на всякие эликсиры, не может считаться
воином.
Тем не менее, вот он, стоит передо
мной. Может, он и конченный псих, которого следует презирать,
которого и за человека в приличном обществе не считают и в длинный
дом не пустят, но сейчас он стоит напротив меня и он чрезвычайно
опасен.