Казаки бережно уложили раненого на конные носилки, осторожно
довезли до хаты, где располагалась походная резиденция гетмана.
Рана велика, штаб-лекарь туго перевязал ее, тщетно пытался
остановить кровь. В горницу влетел Микола Шилохвост, сердечный друг
Рудана Дворецкого со студенческих лет – оба школярами были во
львовском иезуитском коллегиуме. За совершенное владение пером
гетман определил однокашнику должность историографа казацкого
восстания. На деле Микола стал первым советником воеводы.
- Что с тобой, Руданушко, жив ли? – возопил летописец.
- Жив пока... – едва слышно проговорил раненый.
- Будешь жить! Тотчас приведу целительницу искуснейшую. Еврейку.
Все таинства врачевания уместились в голове ее.
- Н-н-нет... – просочилось сквозь побелевшие губы.
- Не дури, Руданушко, смири гордыню. Пусть еврейка, зато вернет
гетмана народу. Жизнь твоя – не твоя. Всего православного мира
достояние!
Раненый обессилел, закрыл глаза, смолк. Шилохвост распорядился
доставить кудесницу немедля.
2
Славилось еврейское племя наилучшими на свете врачевателями. Как
мужчины, так и женщины овладевали искусством целительства, знали,
когда ослабить, когда натянуть расстроенные струны тела и души.
Учитель передавал вежество ученику, и каждое следующее поколение
своим трудом, умом и опытом добывало новые знания, приемы и
средства. Коренья, травы и цветы, обыкновенные на взгляд
непосвященного, умелыми руками превращались в волшебные мази и
порошки, чудодейственные настои и эликсиры, живительные бальзамы и
елеи. Христиане, сильные мира сего, обуздывали здравым смыслом
суеверный страх и обращались за помощью к врачам-евреям.
Высокая, худая, черноволосая женщина средних лет решительно
вступила в горницу. За ней, с саркастическим выражением на лице,
показался штаб-лекарь. Он волочил тяжелый сундук, полный атрибутов
и средств врачевания. Войдя, поставил ношу на пол, занял место в
углу, сохраняя все ту же уничижительную мину. Женщина тотчас
подошла к постели Дворецкого, гневно взглянула на штаб-лекаря,
кивком головы подозвала его, велела осторожно приподнять раненого
за плечи. Сняла никудышную повязку, обследовала рану, сама промыла
ее, смазала мазью, присыпала порошком, сама наложила бинты. Кровь
окрасила их и остановилась. Дворецкий открыл глаза. Целительница
подала ему знак молчать. Поднесла успокоительное питье. Раненый
уснул.