Самый страшный зверь - страница 22

Шрифт
Интервал


Самку Дирт убил наповал, угодив в то место, где шея соединяется с черепом. Самец ушел, но жить ему оставалось недолго: стрела засела глубоко под лопаткой.

Волчицу он доволок до Хеннигвиля, где ее съели. И это было далеко не самое худшее мясо, которое Дирту доводилось пробовать в своей короткой жизни.

Преподобный в тот раз Дирта удивил. Ни словом ни жестом не высказал страха перед лесом или недовольства. А ведь от опушки пришлось пройти не одну тысячу шагов, что выходило непомерно далеко за рамки дозволенного. Лэрд Далсер потом, уже у камина, похвалил Дэгфинна. Сказал, что тот умеет заботиться о своих людях, и далеко не дурак. Даже пожалел его: дескать, не повезло с наследством и с кровью, у него характер аристократа, а родители самое что ни на есть быдло.

На вопрос Дирта, о каком именно наследстве идет речь, Далсер рассказал об отце Дэгфинна. Именно он был инициатором и организатором исхода за море, к берегам таинственной и пугающей Такалиды. Именно из-за него община оказалась здесь, в опасном и скудном краю. И именно он, в самом начале столкнувшись со Зверем, ввел строгие правила, запретив забредать в лес, и всячески нагонял истерию россказнями о демонах. Дэгфинну после его смерти приходится нелегко. Люди, как правило, глупы и доверчивы, если им что-то как следует вбили в голову, извлечь это непросто.

А вбивали качественно и долго...

Ягод было и правда мало, Керита с ними расправилась вмиг, так что Дирт недолго давился слюной. Вытрусив из опустевшего туеска соринки, девушка заметила:

- Брусника весной густо цвела. И ягодок меленьких полным-полно. Наверное, хороший урожай будет. Брусника ягода хорошая: не портится, только ссыхается или мокнет. И не пачкает, как черника.

- Черника слаще.

- Ну да. Но я собирать ее не люблю.

Оба черничника располагались хоть и на опушке, но тянулись дальше в лес. И очень трудно было вовремя остановиться при сборе, преодолеть соблазн сделать шаг дальше, в сторону запрещенного. А вот брусника чуть ли не сплошным ковром покрывала Сторожевой мыс. Даже на скалах ухитрялась расти, причем в любой год ее там было много, хотя хеннигвильцы обдирали безжалостно, до последней ягодки.

- Я прошелся по ручью и не нашел ни одного стебля ревеня.

- Ты каждый день по ручью ходишь, все давно оборвал.

- Все невозможно заметить.