Возле увлекшегося мальчишки крутилась
шелудивая собачонка. Мелкий кобелек, один из многочисленных щенков
любвеобильной Тучки. Что она ни на что не годная, что ее глупое
потомство. Вот и этот даже для приличия не гавкнул, так что Дирт
подошел незамеченным.
- Привет, Ивар. Что нашел?
- Ой! Дирт! Не подходи так тихо!
- Испугался?
- Нет, - мальчишка что было силы
затряс головой, пытаясь убедить главным образом себя. - А ты откуда
взялся?
- В лесу был.
- Зверя видел?!
- Нет. Косулю видел.
- Застрелил?
- Не получилось. Что ты там роешься в
этой куче?
- Краба нашел, - Инвар показал
панцирь, лишившийся всех ножек. Каким-то чудом сохранилась лишь
одна клешня, да и та наполовину.
- Он же дохлый.
- Ага. Пустой совсем и даже не
воняет. А вчера Гермунд из ловушки вытащил большущего и живого. А
тот в лодке укусил Рауда за палец на ноге. До крови. Я сам видел
как он хромал и ругался. Даже Фроди так не ругается, хоть больше
всех плохих слов знает, а ведь Рауд всегда такой молчун. Очень
смешно было.
Сенсационную новость с укушенным за
палец Раудом еще вчера обсосали до дыр всем Хеннигвилем, но она
продолжала оставаться достаточно свежей: вон как глаза у мальчишки
засверкали.
- Весной я после шторма нашел доску с
гвоздями. Помнишь?
- Помню.
- Хочу еще такую найти, нам железо
пригодится.
- Тебе разрешили уходить так
далеко?
- Да. Отец сам сказал пройтись по
берегу. Вчера волны были высокие, может вынесло ствол дерева, на
дрова пойдет.
Дирт оценил расстояние до окраины
селения и показал на лес, который возвышался над не таким уж крутым
береговым обрывом:
- Там полно деревьев, пусть берет
любое.
- Сухих поблизости нет.
- Живое срубить недолго.
- Такое горит плохо.
- Плохо, потому что живое и
мокрое.
- Сосна-то мокрая? Насмешил.
- Мокрее чем сухое.
- Оно по лету быстро высохнет. Уж не
медленнее того, что море выбрасывает.
- Преподобный Дэгфинн говорит, что
живые деревья в лесу трогать нельзя ни в коем случае. Зверь очень
злится, когда видит такое.
При упоминании Дэгфинна Дирт
поморщился. Спорить с непререкаемым авторитетом преподобного было
очень сложно. Скорее даже невозможно. Почти все хеннигвильцы ловили
каждое его слово будто кусок хлеба в голодный год, и свято верили в
любую чушь, вырывавшуюся изо рта человека, служащего проводником
между божеством и верующими.