Павел Николаевич был строен,
возможно, даже еще брав, но потеря Кости – самого дорогого и
любимого ему существа, явно подорвала здоровье государя, выбила всю
землю из-под его ног. Он не был безумен, даже не был отравлен
ненавистью, как Анастасия. В нем Анна заметила иную скорбь, более
страшную. Павел Николаевич переживал горе молча, как и подобает
государю. Ни одна живая душа не видела слез, которыми обливалось
его сердце, но они все же оставляли неизгладимые следы где-то у
него внутри, незаметно для окружающих. Взгляд монарха тонул под
густыми светлыми бровями и был пугающим, холодным, погруженным в
неразрешимую думу. Последние три страшных дня он ходил медленно,
тяжело упираясь на трость, не принимал никого, кроме своего верного
секретаря – Михаила Ивановича Киселева.
- Похороны завтра в полдень, -
наконец произнес Павел Николаевич, - Я прошу вас воздержаться от
стычек с князем хотя бы в этот день.
- Значит, вам уже доложили? –
Анастасия с оскорбленным видом отложила ложку.
- Нет. Я в состоянии делать выводы
самостоятельно. Я приглашал Александра Сергеевича на этот обед. А
его отсутствие означает только одно – вы вынудили его уйти.
- Потому что ему нечего здесь больше
делать.
Государь ударил ладонью по столу так
сильно и неожиданно, что Анастасия выпрямилась, а Анна едва не
вскрикнула, однако заговорил Павел Николаевич прежним тихим и
угрюмым голосом:
- Я решаю, Анастасия Павловна, кому
сидеть со мной за одним столом, а кому нет. – При этом Павел
Николаевич не смотрел на Анну, но она сразу поняла, что он имеет в
виду. – Впредь, и завтра в том числе, я не потерплю подобного
самоуправства. Вы понимаете?
- Понимаю, - отозвалась Анастасия. Во
всем ее виде отражались неповиновение и ненависть, - Но я тоже не
потерплю, чтобы со мной обращались неподобающим образом. Я – часть
вашей семьи и тоже имею право выбирать с кем мне сидеть за одним
столом.
- Значит, нам не следует утруждать
себя совместной трапезой. – Государь промокнулусы салфеткой и встал
из-за стола.
Анне сделалось неловко и обидно почти
до слез. Павел Николаевич мог бы выпроводить ее, но вместо этого
ушел сам. Была в этом какая-то честь. Но в то же время выходило
так, что она была настолько неприятна государю, что он даже не
захотел сидеть с ней за одним столом. Эта мысль привела Анну в
ужас. Она ведь сделала все, чтобы произвести хорошее впечатление:
была аккуратно одета и причесана, внимательно следила за своими
манерами, но все равно не угодила. Тщетно пытаясь преодолеть
скованность движений, Анна попыталась встать, чтобы уйти в свою
комнату и не выходить из нее больше никогда, но Анастасия
остановила ее спокойным взглядом.