- Не нужно, дорогая. Этот человек
хотел оскорбить тебя? Так не показывай, что тебя это задело. Пускай
Его Величество остается голодным.
- Мне сразу следовало извиниться и
уйти.
- Вот еще! Тебе не за что извиняться.
Ты – почетная гостья. Больше того, он сам поселил тебя в этом доме.
В его возрасте пора уметь быть последовательным в своих
решениях.
- Да, государь поселил меня в своем
дворце, но значит ли это, что я имею право сидеть рядом с ним?
- Ты теперь единственная его внучка,
часть этой семьи, а значит имеешь право на место за этим столом, не
важно, хочет он того или нет.
Анна не выдержала и встала.
- Не знаю, какую игру вы ведете,
Анастасия Павловна, но я считаю ее неоправданно жестокой. У вас
могут быть справедливые причины для ненависти, но не в такое время.
Князь Разумов и Его Величество очень страдают, и я не думаю, что
меньше вашего…
- О нет, - перебила Анастасия, - Вы
все не знаете и части той боли, с которой я живу вот уже
восемнадцать лет! Ты не знаешь, что за человек мой отец, поэтому не
говори мне, что я жестока.
Анна испугалась. Ей не следовало
критиковать великую княгиню. Как она смеет? Это раньше, в пансионе,
она могла позволить себе быть прямой и даже дерзкой, потому что
была хотя бы немного независима. Теперь все иначе. Она зависит от
княгини, от государя – да почти от всех в этом дворце, потому что
стоит ей перейти черту чьего-то терпения, как ее тут же отправят
обратно. Анна содрогнулась. Внезапно она поняла, что не хочет
возвращаться в пансион. Нет, хуже. Хватит лгать себе, она целый год
лгала. Она не хочет уезжать из дворца, она предпочла бы отказаться
от всего ради одной возможности дышать воздухом этого
величественного здания.
Анна покраснела до корней волос, и в
глазах у нее замутилось. Она неловко поклонилась Анастасии и
поспешила удалиться в свои покои.
Следующий день, гнетущий и скорбный,
будто сама природа оплакивала покойного наследника престола,
начался с мокрого снега. Влажные хлопья липли к оконным стеклам и
растекались по ним слезами. Анастасия держалась изо всех сил. Суета
и нервозность, связанная с приготовлениями к церемонии, помогали ей
сохранять деловитое спокойствие. Анна нашла ее в одной из гостиных.
Великая княгиня давала распоряжения слугам.
- Боже мой, Анечка, почему ты еще не
одета? - был ее первый вопрос.