Анастасия этого брака не хотела. Она
очень тосковала по вам и вашему отцу. Хотела то снова сбежать, то
руки на себя наложить, но несмотря ни на что нас обвенчали. Так
началась наша безрадостная жизнь. Анастасия игнорировала меня.
Государь требовал наследника. Костя родился только спустя 10 лет.
Тогда моя беспросветная жизнь стала потихоньку наполняться
красками. Анастасия смилостивилась, мы даже стали походить на
нормальную семью. Эти шесть лет были счастливейшими в моей жизни,
но даже тогда Анастасия не любила меня. Привыкла, но не полюбила.
Мое хрупкое счастье разрушилось, когда Его Величество решил забрать
у нас Костю и воспитывать его сам. Павел Николаевич души не чаял во
внуке и всегда принимал большое участие в его жизни. Весной он на
весь мир объявил Костю наследником престола и даровал свою фамилию
– Раевский. Государь посчитал, что это нужно для Коронии, но наша
семья не была готова к такому. После недолгого перемирия их война с
Анастасией началась с новой силой. Вам повезло не быть
свидетельницей этого кошмара. Анастасия бунтовала, кричала, что ее
отец деспот и тиран. Стало только хуже – Его Величество приказал не
пускать ее во дворец. Я мог видеться с Костей и делал это довольно
часто, она же такую возможность потеряла и от этого возненавидела
меня. Но даже несмотря на эту ненависть мы были родными, у нас был
общий ребенок. Теперь его нет, а значит нет и нас. Знаете, Анна
Максимовна, мне кажется Костя был благословением для нашей семьи и
всей этой страны. На нем все держалось. Мы не смогли сберечь его, и
теперь горько за это поплатимся. Все трещит по швам: наша семья,
коронийская монархия. Скоро ничего не останется.
Анна стянула с головы шапочку с
вуалью. На душе у нее сделалось совсем темно и невыносимо. Она
вдруг осознала, что настоящее, искреннее сострадание так же тяжело
как собственное горе.
- Я бы так хотела сделать что-нибудь,
чтобы этого не произошло! Я бы что угодно сделала!
- Ваши добрые стремления очень
похвальны, Анна Максимовна, только что тут уже поделаешь?
- Может быть если бы что-нибудь могло
излечить разбитое сердце Анастасии Павловны, то она снова стала бы
способна на любовь?
- Может быть вы правы, - пытаясь
совладать с чувствами, Разумов взял руку Анны и с жаром ее пожал,
глядя будто сквозь нее и болезненно улыбаясь, - Может быть, именно
вас всю жизнь и не хватало Анастасии, чтобы быть счастливой. Теперь
вы у нее есть, и вы – невероятное утешение. Я прошу вас, любите ее,
не оставляйте. Вы ей нужны больше чем весь свет.