Я оказался в холодной флюоресцирующей
жидкости, в воде, если угодно, да вот только больно густой она
была, словно желе. Передо мной ослепительно светился стеклянный
прямоугольник крышки.
Попытался вдохнуть – черта с два, нос
зажимало какой-то прищепкой. Легкие обожгло, брюхо свело
болезненным спазмом, и я подумал, что задохнусь, даже в глазах
потемнело. Благо, вовремя ощутил на языке привкус пластиковой
кислородной трубки, и шумно вдохнул через рот, насыщая организм
кислородом.
Голова закружилась. В крышке мерцали
разноцветные огни – наверное, светились индикаторы снаружи, или
кто-то просто хотел сварить меня живьем, бросив мой гроб в пламя. Я
не испытал страха, потому что был готов к смерти, но, всё же
кое-что показалось мне странным.
Руки и ноги зажимало жесткими
металлическими ремнями, и даже при всем желании воспользоваться
телом я не мог. Тело было щуплым, слабым, в таком состоянии я
помнил себя пару тысяч лет назад, когда был подростком лет
четырнадцати.
Ну ты и чертовка, Наири. Нельзя было
сразу меня прикончить? Надо безусловно помучить, кинуть в тело
немощного подростка, утопить. Я расслабился. Не видел смысла
брыкаться. Лучше не паниковать, а внимательно осмотреть
пространство на предмет акупунктурных точек. Они были. Светились
затейливыми символами по углам крышки. Вот только каким образом
сообщать им эмоции и управлять ими – я не знал. Можно было
расплавить их, разорвать, или попросту рассеять в пыль. Попробовал
нахмуриться, чтобы использовать магию разрушения, но ничего не
вышло.
То ли силы меня покинули, то ли
окружающий мир в текущей реальности не мог меня услышать. Ладно.
Если нельзя что-то сделать, надо расслабиться. Событийность сама,
со временем, подкинет способ решения проблемы, и это случилось
раньше, чем я ожидал.
Что такое минута после сотен лет
заточения? Ничто. И ровно через минуту в свете крышки появилось
чье-то лицо. Кто-то снаружи смотрел на меня с равнодушием, но
чувствовалось в его энергетике легкое благоговение, надежда. Кем бы
он ни был, я четко ощутил его намерение освободить меня, но должен
признать – внешние проявления чувств он контролировал отменно.
Давление постепенно падало. К потолку
устремились пузырчатые струйки газа, и я ощущал, как по стопам
скользила уходящая из капсулы жидкость. Капсулу осушило и продуло,
да так, что я промерз до самых костей.