– Да, милая. И вот я
снова здесь. И так обрадовалась, что ты выходишь замуж за Бернара! Бедный
мальчик, он сильно страдал десять лет назад, когда его кинула та девка, ах! Но
теперь–то у него надежный тыл!
– Кинула? Страдал? –
цепляюсь за слова, которые никогда бы не применила к Вандербургу. – А можно с
этого момента поподробнее?
– Ох, там такая
история! – мадам Готтэм закатывает глаза и начинает томным голосом. – В общем,
слушай. Был и наш градоначальник когда–то юным, зеленым да влюбленным. Девки с
ума сходили, а он ходил вокруг них гордым павлином.
Меня ждет
художественная сказка о молодости Бернара? Как–то пока не очень информативно,
скорее похоже на бредни престарелой сплетницы.
– Простите, но можно к
сути, – невежливо перебиваю.
Такую не остановишь,
перескочит на времена, когда Вандербург на горшок ходил. Не удивлюсь, если
приправит историю меняющимися размерами его мужского достоинства.
– Нетерпеливая какая!
Ай–яй–яй! Но да ладно, давай к сути. Влюбился герцог в Мелинду Браун. Красотку
неписанную, но стерву стервой.
– Браун? – снова
перебиваю, чтобы Готтэм не продолжила сочинять. – Не припоминаю таких.
– Потому что они
уехали, вот ты и не помнишь. Тебе на тот момент лет десять было, явно не
аристократы тогда интересовали.
– Да, вы правы, – легко
соглашаюсь. – Продолжайте, пожалуйста.
– Не даешь ты мне в
подробностях, слушай краткую версию. Бернар с Мелиндой начали близко общаться,
он сделал ей предложение. Семьи были не против, но свадьбу после помолвки отложили
на год, как положено, – мадам отвлекается на пирожное и кофе. – Слушай, вкусно
у них, не ожидала. С виду забегаловка забегаловкой.
Готтэм продолжает наслаждаться
десертом, отложив рассказ.
– И за этот год она его
разлюбила? – не выдерживаю паузы.
– Знаешь, – аристократка
поднимает глаза, – думаю, она его и не любила. Так, пользовалась, партию
перспективную увидела. Опять–таки, какой женщине не льстит внимание обожающего
ее юноши.
– Бросила? Надоело
играть? Решила, что не сможет в браке без собственных чувств? – пытаюсь дальше
понять.
– Какая ты милая,
детка, – Готтэм снова треплет мою щеку. – Человек ведь всегда по себе судит. А
ты, значит, все о чувствах да о чувствах.
Хмурюсь. Совершенно не
согласна с мадам. У меня разум на первом месте.