В конечном итоге, вся эта байда мне
надоедала, и я бежал заниматься своими делами. Прилипчивый Потапыч
непременно увязывался за мной и сопровождал меня во время бега
вокруг дома и на спортивной площадке. Понравился я ему что ли?
Поначалу, я не разделял оптимизма
Егоровны насчет абсолютной безобидности медведя. Дикий зверь, он и
в Африке дикий, тем более столь огромный хищник. Поднимется на
задние лапы, кажется, что выше меня едва ли не в два раза. Мне
хватит легкого удара когтистой лапы, чтобы вновь оказаться в
мрачном Ничто. Но постепенно мой страх прошел. Мишка оказался
вполне себе добродушным зверем. А еще он очень уважал Сидора,
безропотно принимал его старшинство, и кот частенько его строил.
Стоило черному как ночь котофею выйти во двор, Потапыч сдувался на
глазах, утаскивал грабли в крытый дровяник, где оборудовал себе
место для отдыха и по первому требованию кота возил его на спине по
двору. Если что не так, Сидор беспощадно драл медведя когтями или
кусал за уши. Как ни странно, могучий дикий зверь стойко переносил
все кошачьи издевательства и ни разу не наказал наглого Сидора,
хоть имел более чем достаточный потенциал для этого. На чем
основана эта весьма странная иерархическая структура, Егоровна не
очень внятно пояснила, мол, молодой ишшо Мишаня, а Сидор
помозговитее будет.
Поспать Мишка любил, особенно с
полным желудком. Вот, казалось бы, всю зиму продрых в берлоге,
должен выспаться на всё лето. Ан нет, набьет брюхо и на покой,
если, конечно, меня в этот момент нет во дворе, ну или Сидора.
Через неделю, откормившись на харчах
заботливой Егоровны, медведь утопал в лес по-английски, то есть, не
попрощавшись. Вечером резвился во дворе, катая с место на место
небольшое круглое бревнышко, утром его уже не было.
- Жену себе искать ушел, -
прокомментировала исчезновение косолапого погрустневшая женщина. –
Таперича, пожалуй, до следующей весны не увидим Мишаню нашего.
Мне тоже немного взгрустнулось –
успел привыкнуть к этой наглой навязчивой роже.
Тем временем весна все сильнее и
сильнее вступала в свои права. Непривычно как-то, на улице всего
лишь начало апреля, а солнце жарит прям по-летнему. Травка на
склонах холмов начала активно пробиваться из-под земли,
проклюнулись мать и мачеха одуванчики и еще какие-то неизвестные
мне цветы. Птицы прилетели и, оккупировав местные леса, оглашали
окрестности своими брачными песнопениями.