Тут я
торжественно вступаю в лаборантскую, где у стола хозяйничает
Николай Викторович.
– В каком
смысле «историческом»? Мы с тобой вляпаемся в историю?
– Смешно
пошутил, одобряю. В историю впишут наши имена, поня́л? Моё как
экспериментатора, а твоё как объекта задуманного и проведённого
мною эксперимента.
– Ага. Я,
значит Белка и Стрелка, две морды в одно рыло, а ты на белом
коне?
– Как
всегда, Юра, ты же не первый раз становишься подопытным кроликом. А
пока прими стопочку, дорогой.
Хлопнули по
стопочке, закусили горячей отварной картошкой посыпанной зеленью,
солёным огурчиком и тонко нарезанной домашней колбаской – Николай
Викторович большой мастер по части копчения и по части тончайшей
нарезки мясных и рыбных деликатесов.
– Что на
этот раз делать?
– Да
ничего. Я уже всё подготовил с утра пораньше.
Оглядываюсь
вокруг. Действительно: ножки стула, на котором я сижу, обмотаны
чем-то вроде светодиодной осветительной ленты, а сам стул стоит на
серебристой лавсановой плёнке.
– Давай-ка
я тебе, дорогой, датчик подключу, и останется только нажать на
выключатель.
– Погоди,
торопыга. Сначала скажи, что ты задумал?
– А, ничего
особенного. Я тут машину времени смастрячил на днях. Оказывается,
это нисколько не сложно – потребовалось всего-то сойти с ума да
посмотреть на мир другими глазами.
Насчёт
сумасшествия Николай Викторович пошутил, это его такая привычная
шутка, кстати, нисколько не смешная, поскольку почти
правдивая.
– Машина
времени. Ага. Ты придумал. Ага. А что она сделает, мой беспокойный
друг?
– Я же
говорю, ничего особенного. Сейчас она тебя перенесёт на пятьдесят
лет назад, аккурат в тысяча девятьсот семьдесят первый год, и
будешь ты десятилетним пацаном, даже без штанов, не то, что без
документов. Зато никаких камней в почках, никаких старческих
болячек, и даже никакого прогрессирующего маразма.
Согласен?
– Насчёт
маразма прозвучало очень утешительно, а вот насчёт камней, слабо
верится. Хм, а штаны-то куда денутся?
– Здесь
останутся. Они из этого времени. А вот твоё тело, оно во всех
прожитых тобой временах. Поня́л?
– Вот так
просто? Получается, я смогу поехать и захерачить того гребаного
Андропова и всю его троцкистскую кодлу? – стыдно признаться, но я,
несмотря на высокий статус учителя иногда в кругу ближайших друзей,
а если конкретно, в присутствии Николая Викторовича, могу
выразиться несколько непарламентски, а ещё реже, даже
непечатно.