Я сидел молча. Понял уже: задавать вопросы, любопытствовать,
куда мы едем и что собираемся делать - пустая трата времени. Чему
быть - того не миновать. Признаться, мне даже интересно стало: что
же приключится на этот раз?..
Плыли вдоль берега. Я не мог оторвать глаз от окружающей
действительности: золотые узкие пляжи, пригорки, по которым светлые
сосновые боры спускаются к самой воде, синее и глубокое, как
море-океан небо, свежий тёплый ветерок - красотища здесь была, ни
словами сказать, ни пером описать.
Где-то на горизонте угадывалась тёмная громада острова. С
него-то и доносится колокольный звон, - догадался я,
прислушавшись.
Звон неспешно плыл по воде, сплетаясь с плеском волн, скрипом
уключин, неумолчным жужжанием насекомых, и казалось, является
важной частью этого озёрного мира. Я бы сказал, его настоящей
сутью, стержнем здешнего бытия.
- Остров Святого Валаама, - кивнул на тёмную лесистую громаду
шеф. Говорил он негромко, только для меня.
Я порылся в памяти.
- Там вроде был монастырь?
- Это ещё до войны, - откликнулся староста. Сидел он к нам
спиной, мерно, ни на миг не сбиваясь, ворочая вёслами. - Тогда там
и монастыри были, и храмы святые. А в войну здесь окружение стояло.
Монахи частью вымерли, частью в скит ушли - озеро без пригляду
оставлять нельзя... Сейчас, конечно, другое дело. Лет двадцать уж
тому. Знамение было: погибший яблоневый сад заплодоносил. Ну, и
монахи вернулись, своими руками по брёвнышку храм
восстановили...
- А мы туда попадём? - не знаю отчего, но в душе что-то такое
зашевелилось. Захотелось вдруг взглянуть на чудотворные яблони,
войти под своды храма...
- Как карта ляжет, - скучно буркнул шеф.
А я подумал: не пустят меня в храм. От поступи нежити и святая
земля горит.
Стало обидно. Но потом я себя одёрнул: сроду в церковь не ходил,
образам не кланялся - сейчас-то чего потянуло?.. Отец коммунистом
был, и меня воспитал сообразно. Так что нефиг сопли пускать. Всё
путём.
Заплыли мы довольно далеко. Я имею в виду - ни берегов, ни
острова уже не видно. Одна серая вода кругом. Тихая, словно её
маслом полили. И прозрачная. Перегнувшись, я мог разглядеть длинные
плети водорослей, какие-то узкие тени и шустрые стайки серебристых
рыбок.
Мужики размотали удочки, насадили наживку, да и забросили лески
в воду. Яркие поплавки закачались на воде.