Громыхнув досками мостков, отец Онуфрий ловко запрыгнул в катер
и уселся в кресло рядом с штурвалом.
- А как же кесарю-кесарево? - ядовито осведомился Алекс.
- Это мой приход, - буркнул с независимым видом батюшка-сержант.
- Я там каждую душу знаю.
- Ну, раз душу... - и шеф нажал на стартер.
Глава 7
Лес горел. Полыхали верхушки лиственниц, тлели стволы берёз,
сосны пока сопротивлялись: толстый слой коры и редкий подлесок не
способствовали распространению пламени.
Ненарадовка была в дыму. Он стелился по главной улице, как серый
тяжелый туман, втекал во дворы, бился в окна и двери. На коньках
крыш, над печными трубами, плясали огненные искры.
- Да что ж такое?.. - Алекс встал в полный рост. - Где староста?
- взревел он. - Почему не тушат?
Катер ткнулся в причал, я выскочил, принял конец, брошенный
отцом Онуфрием, накинул на колышек... Эти простые действия помогли
сосредоточится.
Что-то здесь было не так. Отправляясь на остров, мы оставляли
нормальную деревню с вполне вменяемыми жителями. Но сейчас, кроме
дыма и в чём-то приятного запаха горящего дерева, я ощущал какой-то
неясный, но тошнотворный душок.
Шеф, не глядя на нас, унёсся к границе огня - в промежутках
между дальними домами уже мелькали красные жадные языки.
За околицей полыхала копна сена - от неё-то и было больше всего
дыму.
Сама деревня словно вымерла. Поспешая вслед за шефом, я не
заметил ни одной живой души. Точнее, ни одного человека. Во дворах
надрывались цепные псы, в загонах тревожно мычали коровы, громадный
чёрный козёл со страху взгромоздился на крышу избы, его рогатый
силуэт эффектно выделялся на фоне языков пламени.
Обогнув крайний дом, я встал, как вкопанный. Здесь уже
чувствовался жар: ещё терпимый, но обещающий в скором времени
превратиться в обжигающий вихрь. За спиной одышливо пыхтел
батюшка...
- Грехи мои тяжкие, - пробормотал он себе под нос, оглядывая
толпу.
Люди стояли ровно, как на параде. Руки, отягощенные топорами,
баграми и граблями - приспособлениями для тушения пожаров - были
безвольно опущены. Лица обращены к огню, в пустых глазах отражалось
ревущее пламя.
Впереди всех стоял староста. От густых кудрявых волос его и
бороды уже шел дым. Прямо за ним, как болванчик, застыл Гришка,
рядом - полная женщина в цветастом чёрно-красном платке. Глаза у
всех одинаковые, по кукольному пустые.