Почему мы бьёмся с
моделями? Да потому что легче обрабатывать и доводить до ума
отливку, чем отсекать от куска металла всё лишнее по методе
товарища Микеланджело. Но боюсь, придётся-таки отсекать, и
себестоимость одной детали будет равна себестоимости всего
остального станка.
Впрочем, надежда всё же есть: обещали меня свести с
Данилой Кошкиным, как уверяют он способен отлить из бронзы что
угодно, правда сребролюбив мастер, но кто из нас без
недостатков?
А токарные станки нам нужны. Машиностроение без
токарного станка вообще невозможно. Сверлильные, строгальные и даже
фрезерные станки уже строятся, всё же в сверлильном или фрезерном
станке рабочий инструмент можно зажимать на конус, а деталь
крепится неподвижна, то в токарном станке чаще всего вращается
деталь, а неподвижен резец. Вот и корячимся мы с патроном. А как
доведём его до ума, так и откроется прямой путь к массовому
производству станков, что сделает продукцию дешёвой, а нас уведёт
на несколько шагов вперед, в обгон конкурентов.
Надо сказать, что станкостроительный завод уже
строится. Корпуса вообще возвели и они стоят пока пустые, только
местные жители ходят любоваться на огромные окна. Страшно сказать,
но в окнах стоят стёкла по половине квадратного метра! А сами окна
в рост человека и более.
- Александр Евгеньевич, не желаешь ли откушать? –
раздаётся вслед за стуком в дверь красивый голос – обед уже на
столе!
- Минутку! Сейчас соберёмся да и подойду – отвечаю я,
и обращаюсь к мастеру – Лёха, ступай домой, отдыхай, завтра с утра
ко мне, продолжим.
Приглашать Лёху к себе за
стол я не могу: невместно. В первую очередь этого не поймёт сам
Лёха. Сословное общество, во как! Причём, когда мы работаем в цеху,
или были бы в походе, никаких проблем не было бы, всё такое
возможно в рабочей или походной обстановке.
- Ух, как чудесно пахнет!
У стола стоит красивая обладательница красивого
голоса, Феофила Богдановна Собакина, моя экономка. Собственно,
подобрал я её в канаве, где она умирала от голода и холода. Обычное
дело: старый мудак женился на красивой сироте, а когда этот боров
издох, мужняя родня вышвырнула бедняжку за ворота. Нет, для очистки
совести ей что-то сунули, но в первый же вечер в каморку, которую
она сняла, вломились шиши, да и забрали всё. Феофила убеждена, что
шишей навёл брат её покойного мужа, тоже редкостная
мразь.