- Ты, Александр Евгеньевич мне Петю подарил, да через
тебя счастье и благополучие к нам пришли.
- То дело прошлое, да и Петя по тебе не один год сох.
А теперь прими вот это.
В коробке, которую я
подал Оле лежали кружева. Воротники, кружевные ленты, манжеты,
какие-то нагруднички, переднички… Десятка два предметов. Это мне
прислали из Обояни и Рыльска кружевницы. Работают мастерские, чего
уж там! Доходы от них пока небольшие, небогатый вокруг живёт народ,
частично я скупаю их продукцию, пока лежит она у меня здесь, но
отчего бы не помочь хорошим людям? Оля в такие круги вхожа, что и
поглядеть – шапка упадёт, вот и пусть поработает манекеном.
Впрочем, ей и самой нравится – вон нырнула в коробку, прикладывает
к себе кружева…
- Оля, вон зеркало стоит, полюбуйся в
него.
- Где? –взвизгнула Оля и кинулась в указанном
направлении.
- Ну. Александр Евгеньевич, никто нам теперь не
помешает, можем хоть в голос кричать, Оле не до того – усмехнулся
Петя – давай я тебе расскажу зачем пришел.
- Рассказывай. Смотрю, ты при дворе хорошо обтесался,
речь какая гладкая.
- С волками жить – по волчьи выть. Однако времени у
нас немного, слушай и мотай на ус.
- Слушаю.
- Твоим доносом свалился князь Курбский. Выродков дал
делу ход, собрал доказательства, оказалось, что измена ещё дальше
пошла – нашли у иезуита письмо из Рима, где поминался Курбский,
Очень хорошо поминался. Адашев сейчас под большим подозрением, он с
Курбским очень уж приятельствовал. Ниточка ещё и к Шуйским шла, а
великий государь давно искал повод посчитаться с этим гнилым
семенем, ещё за матушку свою и за детские свои обидки. Впрочем, о
Шуйских ты и так говорил Давыду Васильевичу.
- Погляди-ка как всё завернулось! То-то я думаю,
почему о Курбском не слыхать ничего.
- И не услышишь. Я присоветовал Ивану Григорьевичу не
доводить дело до явного следствия и суда, а сделать всё
по-тихому.
- Ого! Ты самому Выродкову советы даёшь?
- Великий государь меня жалует. Я ведь во всех
больших домах бываю, у меня теперь с десяток музыкантов и трое
певцов на вторых голосах. Меня, как царёва любимца-певуна и за стол
сажают, правда хмельного не предлагают, поскольку хмельное плохо на
горле сказывается.
- Хмельное плохо сказывается на горле? Ерунда
какая-то.
- Это ты и я знаем, а им
о том знать необязательно. Слушай дальше: за пирами люди
невыдержанными в речах становятся, вот я и мотаю на ус. Сначала я
докладывал Ивану Григорьевичу, а теперь великий государь от меня
доклады лично выслушивает. Это с тех пор, когда я вызнал в польском
посольстве, кто из бояр принимает мзду от католиков.