Офис… Суешься в первый встретившийся посмотреть курс лиры (и моментально завязнуть в нулях): кондиционеры, компы, клерки в белых рубашках – тоже, впрочем, тянущие, подобно всем слоям местного населения в любое время суток, чаек из стеклянных вазочек… И тут входит с улицы бомжевидный бородатый старикан в хламиде и с несколькими парами матерчатых шлепанцев в руке, на все помещение общаясь с отутюженным операционистом, протягивает ему одну пару поверх стойки, через некоторое время получает обратно – эту ли, аналогичную… Доставать фотоаппарат я постеснялся, но, сев в первом же кабаке, раскрыл лаптоп и запротоколировал все для доцента.
Там, в компе, уже ждала первой отправки заказчикам целая толпа стамбульских эксцентриков: от водилы глухо заблокировавшей узкую улочку с активным траффиком цистерны, который, задумчиво стоя со своим шлангом, игнорировал гудки, до чистильщика обуви, не поленившегося с жалобными криками «Эфенди, эфенди!» просеменить, неся пузо, скамеечку и ящик с бесчисленными щеточками, тряпочками и металлическими цилиндриками, целых два квартала после единственного моего случайного взгляда в его сторону – в итоге таки нагнавшего жертву и расправившегося с нею… То есть поначалу я совсем опешил, потому что, потный и запыхавшийся, он только попросил сигаретку. Потом поинтересовался, уэр я, значится, фром. Потом полунасильно принудил поставить ногу на его скамейку. И не успел я оглянуться, как шух-шух – тряпочкой, щеточкой, мыльной водой, какой-то маслянистой дрянью… Девять миллионов лир. (Около пяти евро то бишь.) Сколько?! А вот не зевай.
Я заколотил их всех в казенный ноутбук под тентом ресторанчика на набережной Каракёй с видом на выпершую из зелени парка Гюльхане потерто-розоватую, кряжистую, крепостных кондиций Святую Софию, под ангорское, как кошка, вино и вкусную рыбу дораду, поднял взгляд… Практически над моей головой покачивались ноги в резиновых сапогах. Тьфу-тьфу, нет – просто магазинчик туристическо-рыболовного экипа по соседству: в витрине ножи и газовые горелки, а брезентовый комбинезон с герметично приращенными сапогами повешен из рекламных соображений на сук дерева. Я полез за «Кодаком».
Пока мой фоторепортаж напоминал когдатошнюю юмористическую рубричку «Что бы это значило?», а текстовые файлы – путевые заметки в абсурдистском жанре (как бывает абсурдистская поэзия или театр). Понятия не имею, это ли им надо. Экспериментаторам. Впрочем, они сами не имеют об этом понятия. Более того – не желают иметь из какого-то специфического принципа.