Настоящее, правдивое слово.
Формула его рабства.
Степан сделал телевизор погромче: шла программа про скандалы недели.
«Только за последний год случаев амнезии стало на триста процентов больше, причем во всем мире, – сказал ведущий. – Некоторые истории поразительны. Например, случай так называемого «пианиста». Его нашли на дороге в Великобритании, он ничего не помнит, даже не умеет разговаривать, зато великолепно играет на фортепиано. В других случаях амнезия – это результат серьезных черепномозговых травм. Пятнадцатого мая в одной из частных клиник Москвы после пятилетней комы пришла в себя Марина Королева, дочь известного предпринимателя Михаила Королева, погибшего два года назад при невыясненных обстоятельствах…»
От изумления и растерянности Степан выключил телевизор. Дальше он слушать не мог. Его сердце бухало на всю комнату.
Он откинулся на подушку и закрыл глаза.
Как же на это реагировать?
Этого просто не может быть!!!
Поскольку Королева пять лет провела с закрытыми глазами, было решено окна затемнить, свет не включать, температуру воздуха повысить и, вообще, поддерживать щадящий режим.
После первого осмотра она производила впечатление почти здорового человека. Разумеется, это была заслуга денег ее отца. Ежедневный массаж, иглоукалывание, швейцарские миостимуляторы, самые новые лекарства – если бы не все это, на что была бы похожа Марина Королева, пять лет пролежавшая в кровати?
Даже шрамы на лице – те, что она получила во время покушения, – даже они, благодаря уходу лучших косметологов, которых привозили в клинику раз в две недели, как-то побледнели и выглядели прилично. С такими можно жить. Тем более, такой богатой девушке.
Что же касается психического состояния, то тут Иван Григорьевич был настроен более скептически. Ему не нравилось, что Королева ведет себя, как нормальная. Она не выказывала никаких признаков беспокойства, ни о чем не спрашивала, хотя, видимо, поняла, что была тяжело больна. Именно такие спокойные потом и съезжают с катушек.
Иван Григорьевич был специалистом в другой области. Его наняли, чтобы он следил за человеком, находящимся в пятилетней коме. А теперь у него на руках был человек, вышедший из этой комы, почти здоровый, с точки зрения нейрохирургии. Иван Григорьевич предпочел бы, чтобы у Королевой было что лечить: какое-нибудь настоящее нарушение. Но, видимо, все проблемы ушли глубоко внутрь, в ту область, которой он всегда избегал и к которой относился с суеверным ужасом. Здесь он чувствовал себя бессильным настолько, что доходило до смешного: если по телевизору выступала Бехтерева, он переключал канал.