— Мы тогда потеряли очень много братьев, — буркнул
Львовский.
— Тогда чудовищ было несколько десятков, — вторил ему Брин. — А
если их будут тысячи? Стоит ли дальше раскачивать наш мир?
Признаюсь… я засомневался. Поэтому нам нужно общее решение.
Черныш задумался, прикрыв глаза.
— Понимаю, — наконец произнес он. — Но нужно расставить
приоритеты. Любую армию можно уничтожить. Да и династии на тронах
рано или поздно восстановятся. А вот мировую катастрофу с поднятием
нежити, гибелью стихийной магии и изменением лика Туры мы вряд ли
переживем. Поэтому, увы, вопрос уничтожения правителей остается
открытым, как и возвращение Черной первостихии. К сожалению, мы
упустили возможность убрать оставшихся монархов на похоронах —
слишком мало времени было на подготовку и слишком сильна там
защита. Но работу нужно продолжать. И чем скорее, тем лучше — нужно
успеть до коронации новых правителей в Инляндии и Блакории. Все
согласны?
— Да, — проговорил Константин Львовский.
— Да, — поколебавшись, ответил Брин.
Несогласных не нашлось. Да и не могло найтись — слишком далеко
они зашли.
31 января, вторник, Йеллоувинь, Королевский совет
На следующий день после похорон Луциуса Инландера монархи
собрались у Хань Ши, в открытом павильоне на берегу озера, среди
коричнево-черной печальной поздней осени, как нельзя лучше
отражающей всеобщее настроение. Силуэты почти облетевших деревьев
подрагивали в туманной воде; мирно и тихо было здесь — и как же это
контрастировало с тревогой, которую испытывал каждый из
собравшихся.
Несмотря на то что павильон был открытым, внутри оказалось
тепло. Правители (Василина и Владыка Нории были с супругами), а
также главы спецслужб стран континента появлялись один за другим,
выходя из наливающихся серебром Зеркал у черных дверей в павильон.
Хань Ши, расположившись в удобном кресле спиной к озеру, с тонкой
улыбкой приветствовал высоких гостей. Они рассаживались в кресла у
небольших резных столиков, и слуги сразу предлагали им накидки из
меха белоснежных горных барсов, горячий ароматный чай и сладкие
цукаты. Разговор обещал быть долгим и тяжелым, и наверняка
потребуется подкрепиться.
Иппоталия явилась на срочный Королевский совет последней;
Василина, крепко обняв ее, с тревогой вгляделась в белое лицо
царицы. В воскресенье прошли похороны членов семьи Тала́сиос
Эфимо́ния — как и положено было, приняло их море, — и казалось, что
эти дни Талия не ела и не спала. На похоронах же Гюнтера от нее
тянуло такой глубинной, выматывающей тоской, что Василине самой
хотелось выть и плакать.