— Ниже руку, Богуславская. Согнитесь немного, как я учил. Вот
так. А теперь бейте. Бейте, а не тыкайте хаотично и не жмурьтесь!
От того, что вы закроете глаза, противник не исчезнет!
— Я уже говорила, я боюсь вас поранить, профессор, —
сгорбившись, проговорила она.
— Вы при всем желании меня не заденете, — сухо ответил Тротт. —
А вот того, кто не ожидает атаки, — вполне. Поднимите голову. —
Принцесса послушно выпрямилась, сверкая в темноте зелеными глазами.
— Прикрывайте тело второй рукой. Крепче хват. Бейте!
Она ударила — и Макс сдвинулся вправо совсем немного, перехватив
и вывернув ей ладонь с ножом, зажал принцессу спиной к себе,
обхватив рукой над грудью. Богуславская застонала от боли, но не
остановилась — пнула его по коленке, неожиданно впилась зубами в
предплечье… и так удивилась, когда оказалась на свободе, что
застыла, вместо того чтобы бежать.
— Хорошо, — Тротт, поморщившись, потер кожу выше запястья, где
наливались красным следы зубов. — Только кусайте сильнее. Вы не за
столом, чтобы деликатничать.
Алина фыркнула:
— Да и вы не сильно-то вкусный, профессор. Давайте дальше, а? —
она зевнула. — Спать очень хочется.
Пощады спутница теперь не просила и не жаловалась. Но ему иногда
становилось до невозможного тошно при взгляде на ее прокушенную от
боли губу — если слишком сильно выворачивал руки — или на порезы на
ее теле. От запаха ее крови Тротта до сих пор кидало в состояние
сжатой пружины — хотелось то ли убивать кого-то, то ли крушить все
вокруг. Но он сдерживался. Он вообще умел себя контролировать.
После тренировки, когда принцесса остывала, сидя на земле, Макс
сообщил:
— Если все будет спокойно, послезавтра переночуем уже в
поселении.
— Правда? — Алина даже лицом просветлела, принимая у него из рук
ломаную сухую лепешку.
— Правда, — буркнул Тротт, глядя, с какой жадностью она
вгрызается в пресное угощение, чуть ли не давясь от голода, запивая
его водой и закатывая глаза. — Немного осталось. Надеюсь, удача нам
не изменит.
На следующий день Алина бодро пробиралась вслед за профессором
по надоевшей чаще. Вокруг было жарко, тихо и мирно. Каких только
растений тут не росло! Огромные папоротники принимали самые
причудливые формы: они были то со стволом в виде круглой бутылки,
увенчанные пышной кроной, то высокие, покрытые чешуйками, как
шишки, то витые, то растущие горизонтальными волнами, напоминающими
гигантских змей. Ребристые стволы, шарообразные, плоские, кое-где
сросшиеся в длинные стены, которые приходилось обходить… И еще
сотни видов, от карликовых до гигантских, в сочных листьях и дуплах
которых кричали птицы и жужжали насекомые, а у корней то и дело
мелькала какая-нибудь местная живность. Чаща постепенно редела и
становилась не такой непролазной. Но принцесса почти не обращала на
все это великолепие внимания, погрузившись в мечты. Перед ее
мысленным взором вставала то удобная кровать с одеялом и подушкой,
то ванна, то — верх желаний! — кусок мыла и мочалка, которые она не
выпустит, пока не смоет с себя всю грязь. А если еще можно будет
сварить суп… Живот свело, пятая Рудлог сглотнула слюну и со стыдом
посмотрела на напряженную спину Тротта. О чем она думает? Суп, мыло
— когда их в любую минуту могут поймать и убить!