Землян в Солнечной не любили. Спроси
любого и у каждого найдется история по земную гнусность, которую
они сотворили если не с ним самим, то с его семьей. Или, как
минимум, с хорошим знакомым.
Ну и еще, конечно же, все считали
землян на редкость надменными ублюдками.
Нельзя сказать, что это было совсем уж
не заслуженно. Земляне были богаты с рождения. На огромной планете
с почти бесконечными ресурсами их было всего лишь двадцать
миллиардов. Лет двести назад, когда Земля затеяла грандиозную
стройку орбитального кольца вдоль экватора, землянам потребовались
ресурсы — и оказалось, что почти все строительные материалы дешевле
доставлять из Солнечной, чем со дна земного гравитационного
колодца. Но за них надо было чем-то платить — и у Земли было чем
заплатить. Технологии и предметы роскоши. Но еще у них было
оружие... А когда у тебя есть оружие и технологии, часто можно
найти возможность обойтись и без оплаты. Прошло не больше ста лет,
прежде чем стало ясно — Земля подмяла под себя если не всю, то
большую часть Солнечной. А вели себя земляне в космосе весьма…
Вызывающе. Хотя сами они, возможно, этого и не понимали.
В тесных, замкнутых сообществах людей
обитающих внутри искусственных объектов, десятилетиями вынужденными
выстраивать сложные, но крепкие формы сосуществования, было очень
важно быть вежливым. Даже не то что неосторожное слово, но одно
неудачное брезгливое выражение лица могло стать самым серьезным
оскорблением. Для целой общины. На долгие годы.
А земляне очень любили быть открытыми и
прямо говорить о своих и чужих чувствах. И уж совсем не считали
нужным скрывать свои эмоции, особенно брезгливость.
Марк провел на Земле почти десять лет и
вполне их понимал. Многим вонючим перенаселенным горам мусора,
которые гордо назывались “хабитатами” — никогда не стать столь же
прекрасными как Земля. Безграничная красота лесов и рек захватывала
Марка, даже не смотря на то, что он был лишь куском плоти в панцире
искусственной брони и не мог почувствовать движения воздуха,
насыщенного влагой, на берегу океана. Не мог насладиться запахом
непредставимого объема биомассы, окружавшей его в лесу. Но эти
моменты все равно были невероятно прекрасны. Даже на самом большом
хабитате можно было воспроизвести только крохотный кусочек такого
великолепия. И это будет жемчужина посередине реголитного бетона,
углеродного пластика, тронутого коррозией металла. Проблеск
красоты, лишь подчеркивающий окружающую убогость.