Марк не без удивления обнаружил, что Ил обозначен как “Бол басы”
— главный в звене у торков.
— Сорок секунд! — скомандовал Ил. Марк поспешил убраться из
техкоридора, подальше от “стеноломов”. Бывали случаи, что эти штуки
срабатывали не совсем в ту сторону, в которую было нужно.
Спрятавшись за углом техкоридора, ему пришлось потеснить мехи
Бэмаза и Алисы. Только сейчас, без транспортной упряжи, и в минуту
относительного спокойствия, он разглядел их получше. Робоброня
Бэмаза была типичной “Курицей”. хорошо бронированный, но только с
легким вооружением, если не считать шести ракет. Это был мех
поддержки, нагруженный боезапасом для остальных и оснащенный мощным
плазменным резаком. Робоброня Алисы сильно напомнила Марку
“Страуса” — аналог снайпера, лишенный вспомогательного вооружения
кроме девятимиллиметрового пулемета, зато с мощной
сорокапятимиллиметровой пушкой в подвижной, вынесенной сверху
башне, на коротком мощном манипуляторе с гасителями отдачи. А вот
мехи Ила и Макса максимально близко были к тем “BTF-20”, к которым
они привыкли в службе в армии. Марк понял, решение Нур-ғарыша
бросить их в бой, не было таким уж спонтанным.
“Стеноломы” сработали с характерным влажным стальным звуком,
заполнив наушники ревом раскаленной плазмы и на секунду заставив
динамики робоброни захлебнутся в грохоте, но автоматические фильтры
тут же погасили децибелы, оставив только тяжелый стон пожираемого
чудовищной температурой металла. Марк вывел своего меха из за угла.
Почти половины техкоридора не было, рваные края огромной дыры
пылали красным огнем даже в разреженной атмосфере. В сделанный
“стеноломами” пролом Марк увидел импровизированную баррикаду из
массивных механизмов, контейнеров и корпусов челноков, накрепко
соединенную стальными балками, очень похабно и безруко
приваренными, похоже, с помощью плазменной горелки. На баррикаде
алели кратеры расплавленного металла, но уже суетились человеческие
фигурки, разворачивая в его сторону установленные на самоходных
платформах пушки. Марк открыл огонь из пулемета. Пули, хлестнули по
людям как цепь по тюбикам с “вишневым джемом”, высекая искры,
сминая и сбивая их с ног. И выдавливая яркокрасную жидкость на
грязный пол. Рядом застучал пулемет Ила. Марк наконец заметил
робоброню противника, уже поднимающую шестиствольный “гатлинг”, но
успел на секунду раньше. “Двадцатимиллиметровка” выплюнула короткую
очередь, прошив в двух местах бронекокон вражеского пилота. Броня
его не спасала — между ними было вряд ли больше шестидесяти метров.
Марк решил не рисковать, и добавил еще три снаряда. Вражеский мех
покачнулся, дернулся, из маленьких аккуратных отверстий в стальной
груди повалил дым, манипуляторы с оружием опустились. Но Марк
слишком сильно отвлекся на это, поздно заметив дымный след от
ракет, протянувшийся в его сторону. Марк попытался увести свой мех
в укрытие, но одна из ракет, влетев в дыру в стене техкоридора, в
котором он находился, ударилась в стену позади и взорвалась прямо
позади робоброни Марка. Взрыв буквально вышвырнул мех Марка к
оплавленной дыре. Робоброня врезалась в остатки стены, медленно
продавила оплавленный металл и вывалилась из техкоридора прямо в
цех. Марк внутри, остро чувствуя нехватку зубов, которые бы можно
было как следует сжать, пытался заставить машину встать.
Одновременно, умудряясь, впрочем, отстреливаться из пулемета.