— Каким образом была зафиксирована
смерть ребенка?
— Смерть была установлена обычным
способом. Девочка не подавала признаков жизни: отсутствовало
дыхание, пульс не прощупывался, не было рефлекторной реакции на
раздражители, зрачки максимально расширены, усилилась бледность
кожи, температура тела стала понижаться.
— Делалась ли электроэнцефалограмма
головного мозга?
— Нет, не делалась, потому что было
очевидно, что ребенок умер.
— Что было потом?
— Тело было отправлено в
морг.
— Почему не сделали вскрытие сразу
после смерти?
— В больницу девочку доставили
полицейские, которые сообщили о совершенном преступлении против
ребенка. По правилам в таких случаях на вскрытии должен
присутствовать судебно-медицинский эксперт, но так как со стороны
полиции и следствия никаких указаний нам не поступало, я
распорядилась убрать тело на длительное хранение, до тех пор, пока
не наступит ясность с этим вопросом. В конце дня мне позвонили из
Следственного комитета и сказали, чтобы мы делали вскрытие
самостоятельно, а результаты предоставили им. Я сразу же отдала
указание об этом Олегу Петровичу Шустову патологоанатому нашего
морга.
— Пригласите в кабинет
Шустова.
Олег зашел в кабинет, поздоровался и
сел на предложенный стул.
— Вы видели тело Лады Черкасовой,
когда ее привезли к вам в морг?
— Да, видел. У нее уже началось
трупное окоченение, поэтому у меня не было никакого сомнения, что
девочка мертва, поэтому ее вначале поместили в холодильник при
обычной температуре хранения плюс два градуса, а потом, когда
поступило распоряжение Златы Владимировны о длительном хранении,
тело было перемещено в холодильник с температурой минус 25 градусов
Цельсия.
— То есть фактически тело было
заморожено?
— Да.
— И сколько оно находилось в таком
состоянии?
— Примерно 12 часов. Потом поступило
новое распоряжение, я позвонил санитару морга Умиру Умарову, чтобы
6 октября с утра он разморозил тело и подготовил его к вскрытию.
Все это к моему приходу было сделано. Когда я прошел к себе, чтобы
переодеться, услышал какой-то шум в коридоре. Сразу вышел в коридор
и увидел, что санитар Умаров без сознания лежит на полу. Он был
жив, негромко стонал. Тут я заметил, что простыня на каталке с
телом шевельнулась. Я подошел к каталке и отдернул простыню в
сторону. На каталке лежала живая девочка, глаза у нее были открыты.
Я сразу позвонил Злате Владимировне. После этого начались
реанимационные мероприятия уже без моего участия.