– О чем?
– О нас.
– Нет. Зачем? Ему-то какое дело... – пожал Иван плечами.
– Я ему не нравлюсь.
– Мне-то какое дело! Зато ты мне очень нравишься...
– Ванечка... – счастливо потянулась она.
В начале седьмого они наконец нашли в себе силы встать и отправились в сторону поселка. Мимо прошла чета отдыхающих – любители раннего купания, с полотенцами на плечах.
– Если ехать в соцстраны по приглашению, то тебе, Генрих, поменяют пятьсот рублей, – громко говорила дама своему спутнику. – А в капстраны – двести. И все – ни больше ни меньше.
– А если я собираюсь сначала в Англию, а потом в Испанию? – скрипучим голосом спросил мужчина. – Тыщу мне поменяют?
– Генрих, да я тебе со вчерашнего вечера пытаюсь растолковать – сумма для обмена не зависит от количества поездок... В год! В год тебе поменяют только двести рублей!
– Мусечка, это ужасно. Мне сначала надо в Англию, а потом в Испанию...
– Нет, я так не могу! – с отчаянием прошептал Иван и резко свернул с дороги в кусты. – Иди сюда...
– Ой, Ваня, ты куда? – удивилась Валя.
– Иди сюда...
Близко гудел шмель, пронзительно пахло жимолостью. Они целовались в кустах, как безумные, и Валя не слышала ничего, кроме шума в ушах, – так стучало у нее сердце.
– Все, все, пожалуйста, больше нельзя...
Они вылезли из кустов красные, вспотевшие и, держась за руки, побрели дальше.
– Я спать хочу, – сказала Валя, пошатываясь. – А ты?
– И я.
– Тогда до вечера?
– До вечера...
Дома еще никто не вставал, было тихо. Валя прокралась в свою комнату, бухнулась в постель. Сон моментально сомкнул ее глаза, но даже сквозь навалившуюся дрему она рвалась всей душой к Ивану, даже в сновидениях не хотела расставаться с ним. А потом – словно провалилась в глубокий черный колодец, у которого не было дна...
* * *
– Нигде, ну нигде нет справедливости! – с чувством воскликнула Анна Михайловна. – Пусть хоть она сто раз импортная, из Германии и все такое... Но если госцена у этой куртки сто десять рублей, то зачем же ее продают за сто шестьдесят?!
– Неужели за сто шестьдесят? – ахнула Клавдия Петровна. – И ты купила?
– Купила, – скорбно, после паузы, призналась ее собеседница. – А что делать?
– Анюта, это в корне неверно, ты же своим поступком поддержала спекулянтов!
– А что, я должна была взять отечественную? Клавочка, там внесли и наши куртки, но такие, что на них без слез смотреть было нельзя. Зеленого цвета, рукава фонариком, талия на бедрах – просто тихий ужас! А вот тут у тебя чего, в этой кастрюльке? Надо же, гречка!.. Ее же днем с огнем не сыщешь... – мечтательно произнесла Анна Михайловна.