- Василий Васильевич, как вы? –
спросил я, подойдя к старшему инженер-механику, невольно отводя
глаза от его лица, покрытого волдырями.
- Жить буду, - стармех посмотрел за
корму, жутко усмехнулся, - только недолго.
- Что там? Ход будет? – спросил
я.
- Кондуктор Васильев закрыл собой
пробитый паропровод. Его тело будто приварило к нему, - по щекам с
волдырями Зверева потекли слёзы. – Меня оттолкнул, а сам лёг на
пробитое отверстие. Володька…
Плечи стармеха затряслись.
- Четверо там осталось, совсем
остались, - произнёс матрос с таким же «сваренным» лицом и руками,
а потом он согнулся, и его вырвало.
В этот момент к нам подошёл
Селезнёв.
- Вася, ты как? – спросил он
Зверева, бледнея на глазах.
- Узлов двадцать-двадцать пять дадим
ещё какое-то время. Сколько я не знаю, - старший инженер-механик
корабля обвёл нас каким-то пустым взглядом. – Такого хомута на
паропровод я ещё не видел.
Последующее дальше выражение лица
Зверева было страшным и каким-то безумным.
Мичман хотел дотронуться до руки
стармеха, но, увидев, в каком она состоянии, отдёрнул ладонь.
- Вася, я к командиру, - закаменев
лицом, Селезнёв бросился к рубке.
Я же стоял и не знал, что делать.
Нет, я, конечно, представлял, как оказывать помощь с ожогами, но
под руками не было ничего. Совсем ничего…
- Господин полковник, идите к
командиру. Мы тут как-нибудь сами. Сейчас внизу чуть развеется, и
мы спустимся туда.
«Млять, млять, да чтоб его в клюз, в
перехлёст и якорь мне в зубы…», - ругался я про себя, когда шёл к
рубке.
Не найдя в себе сил, пройти в неё,
поднялся на смотровую площадку или ходовой мостик. Хрен его знает,
как это правильно называется. Поднеся к глазам бинокль, который был
в специальной подставке, посмотрел туда, где виднелись дымы.
Удалось рассмотреть какой-то
корабль, похожий на наш истребитель и ещё один крупный, судя по
всему, крейсер. Не раздумывая, скатился вниз и ворвался в
рубку.
- Константин Александрович, там
истребитель и крейсер. На курсе…, - я немного завис. – В общем,
слева от нас.
Панфёров, передав штурвал, видимо,
кондуктору Силычу, который успел прибыть в рубку, бросился на
ходовой мостик. Селезнёв и я двинулись за ним.
Поднявшись, вместе с Семёном
Владимировичем застыли, ожидая, что же скажет командир корабля.
Тот, прильнув к биноклю, долго рассматривал два корабля, а потом
радостно произнёс: