Его банда должна была угнать дорогую тачку у богатого месье, и
ему, как молодому, отвели стоять на шухере. Он бы, может, и
справился со своей задачей, но группу уже пасли копы, и в момент
вскрытия машины их всех и повязали.
Молодой Франсуа не был глупым малым и успел убежать. Однако,
остановившись за несколько кварталов, чтобы отдышаться, он понял,
что, хоть его и не поймали, этот факт был вообще не в его пользу.
Боссы решат, что именно он всех сдал, потому и на свободе. Три дня
он не возвращался домой, питаясь, чем придется. Возвращаться было
страшно, и только поэтому он решился вступить во французский
легион. Тюрьма обошла его стороной в этот раз, и следующие пять лет
он провел в казармах, разгребая всё то дерьмо, что делают
политики.
По окончанию обязательного контракта его сманили рекрутеры из
частной военной компании. Так он стал наемником. Впрочем, следующие
года он не любил вспоминать. Войны латиноамериканских
наркокартелей, служба в каких-то африканских задницах… Он много пил
и ждал своей смерти - чтобы в один ужасный день какой-нибудь
черномазый отрезал его сонную голову, или когда он подорвется на
самодельном фугасе на Ближнем Востоке, или еще какой-нибудь
напасти. Так и случилось, во время очередного рейда ему оторвало
ногу и руку взрывчаткой. Товарищи его вытянули, дотащили до
госпиталя, а после он оказался никому не нужным инвалидом.
Деньги были, но вопрос стоял в том, чтобы сделать себе лучшие
протезы и остаться с конечностями, или же потратить эти деньги на
оставшуюся жизнь - пускай не очень богатую, но спокойную. Пенсию
ветерана французского легиона он не выслужил; зато деньги,
заработанные за время наёмничества, не успевал пропивать. Плюс
последний его наниматель расщедрился на страховку, так что перед
Франсуа стал вопрос «Что делать?». Не смотря на свой богатый
военный опыт, навыков социализации у него не было, да и откуда им
взяться? Сначала война на улицах, потом война за политиков, и, в
конце концов, просто война всех против всех. Так и не приняв
решения, он снял угол в небольшом городке на юге страны и пытался
приспособиться к мирной жизни, однако его жесткий, а порою жестокий
характер, не нравился окружающим его местным буржуа. Он стал еще
более замкнутым и закрытым. Смотрел телек, пил дешевое пиво и почти
не выбирался из своей халупы. В один из таких однообразных дней он
увидел рекламу «Новой земли». Была – не была, подумал он и прикупил
себе капсулу.