Породу видно. Попробуй только. Если что не так, голову враз
снимут. Общество здесь сословное, и это еще мягко сказано. Нет,
если сверху вниз, то чего только не случается. А вот снизу вверх...
Ну, это только при незначительной разнице. Тут же пропасть видна
сразу.
Ага. Поняла, что творится в его голове. И странное дело, эта
властная женщина вдруг стушевалась. Едва заметно, но внимательно
наблюдавший за ней Иван рассмотрел это явственно. Машинально
заправила за ушко прядь волос, выбившуюся из-под кокетливого
кокошника. И...
Перевела взор на диван, залитый кровью, где сейчас какой-то
дядька с пенсне на носу колдовал над раненой. Помогала ему
молоденькая служанка, вовсе не боявшаяся кровушки. Иван был готов
голову прозакладывать, что женщина таким образом хотела отвлечься и
взять себя в руки, явно выбитая из колеи несвойственным поведением
юноши. Правда, по факту этот паренек был куда старше ее самой. Ну
да кто же об этом знает.
— Что там, Христофор Аркадьевич? — спросила Ирина
Васильевна.
— Убийца был какой-то неумеха, — отозвался мужчина в пенсне,
судя по всему, врач.
— Еще какой умелец, — возразила женщина.
— Значит, Даша дернулась, и клинок прошел неточно.
— Она меня оттолкнула и приняла сталь на себя, — подтвердила
Ирина Васильевна.
— Крови потеряла много, но ее жизнь вне опасности. Разумеется,
если клинок был чистым.
— Ясно. Теперь о тебе, служивый, — наконец взяв себя в руки и
став прежней, властной и сильной, вновь обернулась к стрельцу
женщина. — Как звать?
— Иван, Архипа Карпова сын, — привычно ответил парень, еще не
привыкший к тому, что успел ступить на тропу самостоятельной жизни
и от отца по факту не зависел.
— Дмитриевский полк?
— Точно так. — Вот ни капли сомнений в том, что она имеет право
задавать эти вопросы.
Правда, отвечая, Иван все же старался смотреть в сторону. Ну ее
к ляду, эту благородную. Пока-то вроде ничего, но еще обидится. А
он на нее просто так смотреть не может. Сразу начинает ощупывать
взглядом. А что такого? Карпов-то молод, что есть, то есть. Но ведь
для Рогозина эта красавица самая что ни на есть молодка.
— Запомни, стрелец. Ничего не было. Вообще ничего. Шел ты по
своим делам, шел и дошел туда, куда и направлялся. Никого не видел.
Ни в кого не палил. И никого не спасал. Уяснил?
А что тут еще скажешь? Его, по сути, никто и не спрашивает, как
и не ждут иного ответа. Просто обозначают то, что он должен принять
безоговорочно. А он что? Он готов.