В кабинете выставил на стол из пакета бутылку водки, полбуханки хлеба, палку сырокопченой колбасы. Достал из шкафа граненый стакан и кухонный нож. Порезал хлеб с колбасой, отвинтил крышку с литровой бутылки, налил полный стакан водки.
Присел за стол, пододвинул к себе телефонный аппарат. Набрал код и номер телефона, который помнил наизусть. После непродолжительной паузы услышал девичий голос:
– Алло!
Николай спросил:
– Вика?
– Да! А кто вы?
– Дядя Коля Горшков, добрый вечер!
– Добрый вечер.
– Родители чем занимаются, Вика?
Девочка ответила:
– А вон папа Саша уже на коляске едет.
Через секунды:
– Горшков? Привет, дружище!
– Здравствуйте, командир! Как самочувствие? Помощь какая не требуется?
– Нет, Колян, спасибо, у нас все нормально!
– Протезы еще не сделали?
– Обещают на днях подвезти. А мне вроде как и страшно, привык уже без ног и без руки!
– Это вы, Александр Владимирович, перестаньте. Огонь на себя вызвать не испугались, а каких-то протезов опасаетесь. Поначалу, может, и неудобно будет, у нас тут в деревне мужик один под косилку попал, тоже ног лишился и тоже к протезам привыкал непросто. Но привык, сейчас на свадьбах даже в пляс пытается пуститься, когда пережрет, конечно. Так ему непросто было, потому как он простой мужик, а вы офицер!
Доронин, бывший командир роты, в которой служил Горшков, ответил:
– Ты прав, Колян, прорвемся!
– Не то слово! Ребята уже звонили?
– Костя Ветров с женой звонили, а Гольдин приехал, дня два погостит у нас. Мы как раз только за стол сели!
– Голь подкатил? Это хорошо. Привет ему! Ну что, помянем наших ребят, товарищ старший лейтенант!
Доронину за бой в Чечне присвоили завания Героя России и капитана, но бывшие солдаты роты по старинке обращались к нему по званию, который ротный носил в годы их службы.
– Да! Жаль, что вместе собраться не можем, но ничего, даст бог, свидимся!
Горшков пообещал:
– Конечно, свидимся. В отпуск обязательно к вам приеду! Глядишь, и Костя выберется!
Доронин сказал:
– Рад буду встретить вас! Ну, ладно, Коль, покатил я к столу. Выпьем с Гольдиным за пацанов наших погибших.
– Давайте. А я здесь, у себя, помяну их. Привет супруге, командир, и до встречи!
– До встречи, Коль!
Лейтенант милиции положил трубку на рычаги старого телефонного аппарата, взял в руки стакан. Задумался. Пять лет прошло с того времени, как у Косых Ворот, отбивая натиск многотысячной орды боевиков Теймураза-Костолома, Рашидхана, Окулиста и уничтоженных капитаном Егоровым наемников Хабиба, геройски погибла пятая рота старшего лейтенанта Доронина. Немногим удалось выжить в той бойне, по пальцам пересчитать можно. Удалось выжить и Горшкову, правда, он плохо помнил, как оказался в госпитале, потеряв сознание от ранений на своей последней позиции, прикрывая вместе с Костей Ветровым отход малочисленной группы своих раненых, но еще способных передвигаться товарищей. Пять лет прошло, а картины тех страшных суток часто вставали перед глазами Николая, особенно во сне, ближе к утру, заставлял вскакивать с мокрых от пота простыней и искать автомат или пулемет, чтобы вести огонь. Вот и сейчас отдельные эпизоды того затянувшегося на сутки изнурительного смертельного боя вновь всплыли перед лейтенантом, словно он сидел не в мирной деревне, а находился вместе с Костей Ветровым в стрелковой ячейке окопа Большой высоты. Горшков опрокинул в себя стакан, совершенно не почувствовав горечи водки. Бросил в рот кусок колбасы и ломтик хлеба. Прожевав, закурил.