– Может, помочь принести дрова? – предложил Алекс, умостившись
на лавке и разглядев с этого места, что в очаг дровяной плиты уже
сложена растопка. Дрова на следующую топку заносились в дом
заранее, чтобы успели высохнуть. Поленница-то еще полностью
засыпана снегом. Так что, запалив печь, Марта посылала кого-нибудь
из взрослых детей занести в дом новую порцию дров, после чего
сноровисто обметала их от снега в стоящее рядом ведро, в котором
была вода для, так сказать, «хозяйственных» нужд, а затем еще
тщательно обтирала их тряпкой. И только после всех этих манипуляций
дрова занимали свое место в специально выложенной нише в нижней
части печи.
– Тебе пока рано выходить на холод. – Tante Марта улыбнулась,
после чего подошла и положила ладонь ему на лоб. Так, как это
делала мама в детстве. Алекс почувствовал, как у него повлажнели
глаза. Неужели он ее больше никогда не увидит?..
После того падения у дверей очнулся он уже в кровати. Раздетый.
А вернее, переодетый. Потому что вместо привычных трусов парень
оказался одет в странные мягкие штаны и такую же рубаху. Одет! В
кровати! Что это за одежда и как называлась – он не знал. Хотя по
поводу штанов в голове крутилось где-то слышанное слово «кальсоны»…
В комнате было скорее не темно, а сумеречно из-за горевшей сбоку
свечи, а рядом с кроватью, на стуле, обнаружилась та самая женщина,
которая открыла ему двери. Она мирно дремала, откинувшись на спинку
и слегка запрокинув голову, из-за чего слегка похрапывала. Алекс
некоторое время молча косил глазами, осматривая помещение. Больше
всего оно напоминало комнату urgroßvater Дитриха. Нет, внутренне
убранство было другим, да и мебелью она тоже во многом отличалась.
Но вот общие размеры, а также геометрия и расположение окон
совпадали. Если это действительно она, то куда дели деда? И с
какого черта за день кому-то приспичило поменять большинство
обстановки? Причем вплоть до штор. Н-да, странности все
накапливались и накапливались… Алекс повернул голову, и от этого
подушка громко зашелестела сухим сеном. От этого дремавшая рядом с
кроватью женщина мгновенно встрепенулась и хлопотливо наклонилась к
нему.
– Как вы себя чувствуете?
– Х-х-хр-ыхху-ых… – просипел Алекс и запнулся. В горле как будто
шар надули. Горячий. И шершавый. Вернее, даже не просто шершавый, а
вообще с шипами, которые вонзились в стенки горла. Так что слова
через глотку уже не протискивались. Только какие-то невнятные
звуки.