Вокруг было удивительно малолюдно. Нет, люди имелись – на
тротуарах, террасах соседних домов, а кое-кто маячил в открытых по
случаю жары окнах. Но общая реакция разительно отличалась от той,
которую, по идее, можно было бы ожидать. Никто из наблюдавших и не
подумал подойти поближе к месту происшествия, чтобы, например,
предложить помощь, «наехать» на виновников, которые торчали метрах
в двадцати дальше, рядом с Porsche с разбитым и заляпанным кровью
бампером, или хотя бы просто, блин, заснять все получше на
смартфон, чтобы сразу же запостить… Нет! Все просто смотрели на
происходящее, оставаясь на местах и негромко переговариваясь друг с
другом. Как будто они находились в театре, а то, что происходило,
было неким спектаклем, причем неинтересным и скучным… А кое-кто уже
вообще развернулся и равнодушно двинулся прочь. Подобная реакция
внезапно заставила Алекса вновь и очень остро почувствовать
нереальность происходящего и собственную чуждость по отношению к
этому миру и этому времени. И вздрогнуть от этого осознания… О
господи! Как же… ВСЕ! НЕ! ТАК!
Между тем женщина в одежде горничной стиснула окровавленное
детское тело в объятиях, не обратив никакого внимания на то, что
из-за этого она сама полностью изгваздалась в крови, и, прижав его
к груди, тонко даже не заплакала, а завыла, принявшись
раскачиваться вперед-назад. И вот это уже вызвало некоторую
реакцию. Спорщики за спиной осеклись и замолчали. А трое молодых
людей, стоявших у разбитого Porsche, вообще слегка подались назад и
как-то… поежились, что ли…
– Хм, а бампер-то они себе разнесли знатно… – задумчиво произнес
герр Штольц спустя несколько секунд тяжелого молчания. – Ремонт не
меньше чем на двести марок потянет.
– Какое двести, – тут же привычно не согласился Микловски. – Все
триста пятьдесят!
Алекс судорожно сглотнул подступивший к горлу ком и, резко
развернувшись, гневно искривил губы, собираясь разразиться гневным
возгласом. Но его опередила фрау Микловски.
– О чем вы говорите?! Ведь ребенок погиб! Как вы можете…
– Хм, да, дорогая, прости. Конечно, это очень, очень печально, –
несколько смущенно закивал ее муж, – но должен тебе заметить, что…
– Однако что именно собирался заметить Микловски, окружающим узнать
так и не удалось. Потому что в этот момент на «сцене» появилось еще
несколько действующих лиц.