Лорд Виссель рыдал в спальне, спрятавшись от гнева шурина за огромным ложем. Его лицо представляло собой жуткое зрелище всех оттенков багрового и синего. И это обстоятельство делало достойного супруга леди Чирот совершенно безутешным. Похоже, Кимлад сломал ему нос.
Леди Чирот затворилась в женском святилище и истово молилась Пестрой Матери. Слезы текли по ее щекам сплошным водопадом, обильно орошая алтарь. Такого запредельного счастья Амиланд не испытывала давным-давно. Даже публичное посажение Кимлада на кол не принесло бы ей столько удовольствия, как зрелище бессильной ярости на его красивом лице.
«Прости меня, Пестрая Великая Мать, но если бы я знала, что могу ТАК ему насолить, собственными руками задушила бы обоих своих детей!»
Поначалу мысли Амиланд метались, точно вспугнутые цапли над озером, но слова традиционной молитвы, повторенной раз двадцать подряд, успокоили леди Чирот настолько, что она смогла рассуждать здраво. Ее никто не посмеет упрекнуть, ничто не указывает на ее вину, и теперь у нее развязаны руки.
Амиланд прислонилась лбом к алтарному камню и возблагодарила Великую Мать за то, что та послала ей Джиэссэнэ…
– Джиэс…
Придется подождать несколько дней, прежде чем она сможет обнять его и припасть губами к устам. Но это будет самое приятное ожидание.
– А где Альс?
– Остался с Шинтан и Грист. Ему переломали ребра.
– Демоны!
– Вот именно! Там был десяток стражей вместо трех. Мог бы и предупредить.
– Сколько?
– Сколько слышал.
Губы эльфа сжались в тонкую линию, что не предвещало никому ничего хорошего. Унанки не любил делать ошибки, особенно когда эти ошибки были чреваты неприятностями для тех, кто ему доверился. Унанки не любил оправдываться и просто ненавидел доказывать свою невиновность. У него имелось еще несколько нехороших привычек, одна из которых состояла в том, что Унанки все свои дела доводил до логического конца и не ограничивался полумерами там, где хоть что-то зависело лично от него.
Он развернулся на каблуках и, никому ничего не говоря, покинул «Грифон» на ночь глядя.
– Куда он? – удивился Пард.
– У Джиэса в Дарже полно возможностей прояснить свои вопросы, – ухмыльнулся Сийгин. – Есть места, куда войти может только он один.
– И выйти? – изогнул вопросительно бровь Малаган.
– И снова зайти.
Пард пожал плечами. Его больше беспокоило, как там Альс с его ребрами. Оньгъе прекрасно видел, что до схрона эльф доехал при последнем издыхании, чудом удерживаясь в седле.