— Ты бы иногда потрудился запоминать имена членов семьи Хельгуда! — раздраженно промолвил брат. — Как-никак, ты с ним планируешь породниться.
— У меня всегда была слабая память на имена людей, которые не имеют ко мне никакого отношения.
— Да, ладно! — скептически поморщился Унбар, наливая себе вина. — Неужели и имя «Вилия» тебе ничего не говорит?
При упоминании этого имени, Илвар снова поморщился. Вилия-серая-мышь, как ее за глаза называли подданные ее отца. Он и сам называл ее не иначе, как именно прозвищем, которое дала Ульга. Серая мышь. В памяти возникло худое бледное существо с, по-щенячьи, преданным взглядом. Невеста Илвара.
— При чем здесь моя невеста? — молодой мужчина потер ладонями лицо, чтобы прогнать, будто хмельной скверный сон, блеклый образ из памяти, как и чувство вины, что неожиданно стало расплываться в груди.
С чего это вдруг он стал испытывать стыд за свои поступки перед невестой, которую не любил и высватал только ради милостей и привилегий. А может все дело в чувстве гадливости и колких взглядах верной ему сотни ратоборцев, высмотревших в удачном сватовстве — его неуёмное желание пригреться у трона.
— Слушай, брат! — в раздражении Унбар отбросил серебряный кубок из-под вина. — Завязывай со своими хождениями по девкам! Приводи себя в порядок и пойдем, тебя ждет правитель. Хельгуд — человек вроде и понимающий, но сомневаюсь, что он будет в восторге от того, что его дочь ты прозевал, нежась в объятиях дворовой девки.
— Что ты сейчас имел в виду?! — Илмар непонимающе уставился на брата. — Как я мог… прозевать…
Осознание того, что произошло, ударило хлестко и остро. В один момент хмель выветрился из головы и до Илмара дошло произошедшее. Память прояснилась и грани, между разрозненными кусками услышанного, стерлись. Госпожа Гила — какая-то там родственница правителя, это к ней тогда на смотрины к своей невесте вынужден был таскаться Илмар вместе со всей своей свитой.
— Вот черт!.. — слова проскрежетали, как гвозди, попавшие в жернова, когда, наконец, дошло осознание всего ущерба от дурацкого сугурского разорения. — Правитель здесь?
Ответа не требовалось, когда было все и без того очевидно.
На обратном пути от короля Илмара распирало от кипящей ярости, злости и еще от чего-то, правда, Илмар сам не мог понять от чего именно. Младший брат благоразумно молчал, но по-прежнему шел не отставая от быстрого шага старшего.