— Рад приветствовать вас, мои дорогие сородичи! — радушно поприветствовал нас Моро.
Правда, в искренность этого приветствия верилось с трудом.
— Итак, совет Первого Солнца нашего клана объявляю открытым! — на последние слова главы, по залу прокатился сдержанный возглас одобрения, перемежающийся ропотом.
Чего ждать на этот раз? Что еще придумает Моро?
— Итак! — глава осмотрел всех присутствующих. — Рад сообщить вам, что ряды наших искусных палачей пополнил еще один весьма талантливый клинок, точнее будет сказать, игла!
Понятное дело. Взоры присутствующих обратились к Мардж, которая изображала из себя полнейшую невозмутимость. Только легкая напряженность в застывшей фигуре выдавало радостное волнение.
Жалела ли я о том, что не нахожусь на её месте? Вряд ли.
Трудно быть частью семьи, традиции которой вызывают возмущение, гнев и отвращение. Где все смотрят на тебя со снисхождением и насмешкой лишь потому, что ты не желаешь окрашивать руки чужой кровью и становится частью общего дела.
Не то, чтобы мне желали смерти. Просто делали вид, что меня не существует — не самое приятное ощущение, если честно. И все потому, что новый глава установил свои правила, и не многим отважным приходило в голову открыто оспаривать их. Немногим живым.
— Марджори, дорогая, ты бесценное сокровище в нашей семье! — продолжал заливаться соловьем Моро. — Поэтому рад тебе сообщить, что за твои услуги заплачены весьма неплохие деньги!
И вот тут по лицу кузины скользнула тень, а в зале повисло легкое напряжение.
— Да, в казну клана поступил огромный взнос! — самодовольно блеснул топазовым перстнем глава. — Проще сказать, твои умения выкупили во временное пользование.
Я затаила дыхание.
Мардж посерела в лице и оглянулась.
— Ты недовольна. Моя дорогая девочка? — в голосе Моро засквозил холод.
Попробуй еще не угоди излишними телодвижениями — будешь подбирать с пола собственные внутренности, как случилось в прошлый раз.
Но стоит ли ворошить былое!
И без отвратительных воспоминаний желчь стала рваться наружу.
О, Мардж! Я так умоляла тебя не блистать излишне всеми гранями своих талантов, но ты меня не послушала, заявив, что мои сомнения — проявление слабости.
Сестру, с которой мы бок о бок жили и тренировались в лагере для клинков, я вряд ли теперь больше увижу.
Ее продали в услужение неизвестно кому — считай в рабство. Так скоро, что она даже не успела насладиться своим новым положением как следует.