туда, то
заслуженно.
Вероятно, Зигель подразумевал так называемые «красные
сектора» и церебральную имплантацию, но Альберт на тот момент
считал подобное наказание обычной страшилкой. Никого без
добровольного согласия или повреждений мозга не протезируют
церебрально. Хотя такие истории последнее время ходили часто, а за
рубежом уже стремительно перестали быть чем-то новым и даже
шокирующим, но…
Да нет, бред. У них такого быть не может. Не может
же? Да и смысла нет делать новомодного «убер-солдата» из такого
отброса – это же как бешеной макаке дать автомат в руки!
– Но что мешало и правда доложить наверх, без
рукоприкладства? – рассудительно поинтересовался Альберт. – Это же
дело военного суда, в конце концов, они бы в любом случае
разобрались.
– А то мешало, что у Шульца крышу мгновенно сносит, –
кисло заметил Зигель. – Это на тебя он даже не разозлился. Так,
ткнул в зуб – и пошёл дальше читать свои инструкции. Ты его в
ярости не видел. Убить не убьёт, но не дай Бог оказаться причиной.
А что по мелочи он нас гоняет и ругается постоянно, так это он
просто такой сам по себе. Он не стремится унизить – просто
по-другому не умеет. Думает, что все без него пропадут… может, он и
прав. Если бы не он, много кого из нас бы уже не было.
– Было дело, новенькие на него нож точили, – встрял
Курц. – Сами понимаете: нервы, вот это вот всё, а тут ещё и Шульц…
перегибает он местами сильно. Он человек по-своему хороший, просто
характер у него паршивый. Мы обычно недовольным своими силами
объясняли всё как есть. Главное, командиру потом не докладывать, а
то достанется всем, включая доложившегося, – Курц развёл руками. –
За недоверие к товарищам.
От русла, в которое медленно, но верно утекал
разговор, Вольфа начинало порядочно мутить. Или же это просто
укачивало. Да только в какой-то момент Альберт поймал себя на
мысли: что-то в окружении неправильно, что-то не так.
Что-то совсем не
так.
Взгляд упал на планшет увлёкшегося разговором Зигеля.
Уже несколько секунд на погасшем экране мерцал красный огонёк –
связь с «Голиафом» потеряна.
Сердце неприятно кольнуло, словно замерло, резко
сжавшись, после чего заколотилось с утроенной силой. Машину
дёрнуло, разворачивая, что-то громко прокричал водитель, но его
голос потонул в окружающих звуках: только что глухая тишина
перестала быть таковой.