с
ним. Правда же не может?..
За приоткрытой дверью раздался резкий звук, порвавший
тишину – что-то радостно прогромыхало вдали по коридору. Тележка
или сервисный бот, наверное.
– …-фау-цвай-би, TPT. Свежая партия, – буднично
продолжал человек в салатово-зелёном халате, прочищая
инструменты.
Альберт тоскливо смотрел на соседний стол,
окончательно распрощавшись с надеждой, что это всё ненастоящее,
бутафория.
Было холодно.
– …полностью автономно, способно регулировать
гомеостаз и реагировать на изменение состава плазмы крови,
устойчиво к физическим и электромагнитным нагрузкам…
То ли медику по инструкции положено было ставить
пациента в известность, не дожидаясь способности того воспринять
поток информации, то ли ему просто хотелось говорить – вот он и
говорил, перечисляя кучу мутных терминов и обозначений,
перемежающихся с рекомендациями по использованию импланта, в
конечном счёте сводящимися к «это есть в инструкции».
– Оно может выйти из строя? – перебил Альберт
излияния врача.
– Об этом не беспокойся, – заверил тот. – Этот протез
тебя ещё переживёт.
Бесспорно, очень
жизнеутверждающе – учитывая в среднем недолгую жизнь
военных.
Альберт закрыл глаза, запрокинув голову. Напряжённо
прислушивался к еле ощутимой вибрации в груди, всё ещё не веря в
то, что больше никогда не почувствует своё сердцебиение – только
этот странный ритм, напоминающий равномерно гудящий
трансформатор.
Ещё неизвестно, что было хуже: тот факт, что у него
вырезали его родное сердце, заменив искусственным костылём – или же
то, во сколько это обойдётся в перспективе, когда и если спишут на
гражданку. Выкатываемый государством счёт был зачастую занебесным.
Никакая страховка это не покроет, и на льготы военным и по
инвалидности можно не рассчитывать: выплаты там далеко не столь
щедрые, какими расписаны в агитках. Да он же в жизни не расплатится
за этот чёртов протез, который может ещё и отключиться в любой
момент! Про органическую замену проще забыть и вовсе: вырастить
новое сердце сейчас, конечно, реально, но во сколько всё это
обойдётся, лучше даже и не думать. А ведь ещё насчёт глаз перед
отцом хорохорился, баран наивный! Этот жужжальник бы
оплатить…
Расхожие шутки про должников, ещё недавно казавшиеся
смешными, разом перестали быть таковыми. Перспектива прожить
остаток лет в постоянном страхе мгновенной смерти была едва ли не
более страшной, чем пережитое накануне.