Дали пистолет – крутись как хочешь!
Картер примерно понимал, что его ждёт, ещё когда
поступал в полицейскую академию. Но теперь жалел о принятом
решении: работа не стоила и десятой доли тех денег, что им платили,
а звук трещащих по швам детских фантазий стоял в ушах до сих пор.
Окончательно шаблон бравого борца с преступностью порвался, когда
Алекса пнули под прикрытием и в сопровождении старшего товарища в
Синдикат «договариваться с кем надо».
Вот тогда-то Картер наконец и осознал, с каким
дерьмом будет иметь дело. Всю оставшуюся жизнь. Скорее всего –
недолгую.
– …изъяли мы, значит, у него, – продолжал тем
временем Форстер. – Ножи – три штуки; пистолет Глок-18 – одна
штука, почётный раритет, сдадим в музей; два пакетика какой-то
дури, ампулы – это отправим на экспертизу… чьи-то зубы… эй, Весёлый
Роджер, как-тебя-там, Резак? Зубы чьи? Твои?
Цирк уродов продолжался. Форстер измывался над
Роджером. Роджер лаял, рычал и издавал прочие непотребные звуки,
обильно сдобренные матом. Рядовой состав отдела наслаждался
зрелищем, а инспектор терпеливо ждал, когда все, наконец,
наиграются.
Алекс, которому это представление опостылело с первых
же минут, тем временем прокручивал в голове показания предыдущего
кадра из той же шайки – Стэнли Брукса по кличке Крикун.
Для одного из этих шакалов Стэнли вёл себя необычно
послушно и тихо, даже не оказывал сопротивления. Смотрел на копов
большими слезящимися глазами, полными доверия, надежды и чуть ли не
обожания. На все вопросы Брукс с полной уверенностью нёс какую-то
несусветную чушь, а его показания кардинально расходились с
утверждениями остальных «пострадавших», сидящих сейчас в отдельном
вольере – чтобы те ненароком не пришибли своего горе-подельника
раньше времени.
Ни одно хорошее дело, как
говорится, не должно остаться безнаказанным – особенно, если оно
пошло не столь хорошо, сколь предполагалось. В итоге
«добыча» откусила нехилый кусок от обидчиков и свалила в закат, а
на её место пришли полицейские, не замедлившие оперативно
воспользоваться сложившейся обстановкой и занять порт.
Главным аттракционом этого кровавого бардака
оказались два диаметрально противоположных утверждения, сходящихся
только в одном: этот их «немец» и раньше вёл себя не вполне
нормально. Все как один упоминали минималистичные машинные
движения, неестественное проявление эмоций и странное поведение. С
точки зрения Картера, перечисленный набор не говорил даже за версию
«церебрал»: некоторые киборги, да что там – некоторые люди, ведут
себя похожим образом!