— Вот что, Александр Маврикиевич.
Сыну моего любезного друга в благом деле отказать не могу. Однако
огорчить должен — не в моих правах сие. Выделение средств из казны
да мощностей на наших верфях, военными заказами занятых, надлежит
решать великому князю Константину Николаевичу. Но пред тем, как
аудиенцию устраивать, вам потребно ситуацию в империи лучше узнать.
Ведомо ли вам, что казна отпустила сто сорок тысяч рублей на
духовую потайную лодку фотографа Александровского?
— Духовую — значит от сжатого
воздуха?
— Точно так.
Берг торопливо перелистал газетные
вырезки.
— Тупиковый путь. Вот, французы
пробовали. Семь миль — предельный запас хода. Дальше хоть парус
поднимай.
Федор Петрович развел руками.
— Не вздумайте сию глупость
произнести при генерал-адмирале. Он лично духовой прожект одобрил к
финансированию, Государю доложил. Хотите в дураках его
выставить?
— Негоже. Что посоветуете?
— Не торопиться, сударь. Осмотритесь.
Ваш иностранный компаньон — зело правильный маневр. Не отпирайтесь,
я сразу разгадал ваш кунштюк. Увы, проходимцу из Западной Европы
или из-за океана верят куда охотнее, чем нам, германцам, верой и
правдой поколениями служащим русскому престолу. Хоть в Пруссию беги
и оттуда вещай, дабы Государь услышал.
— Господин адмирал, говорят, нынешний
император более к прогрессу склонен? Отмена крепостничества,
реформа флота, суд присяжных…
— Так-то оно так. Но Россия —
беспримерно тяжелая глыба. Кабы сдвинуть ее, одного царского
веления мало. Ступайте-ка вы к Никандру Ильичу. Он батюшку вашего
помнит да и моей протекции не откажет.
Литке опустил перо в бронзовую
чернильницу и каллиграфическим почерком написал пару
рекомендательных фраз на отличной бумаге с вензелем академии.
Спрятав письмо в папку, а ее в саквояж, Берг подумал: быть может, с
этого листка начался практический путь к российскому подводному
флоту. Или к повторному провалу на флоте самого Берга. Время
покажет.
Теплый и сырой июньский ветер на
Кадетской набережной чуть не унес широкополую ковбойскую шляпу
Джона. Над его деловым костюмом она смотрелась непривычно и даже
нелепо. Тем не менее, стетсон придавал американцу подчеркнуто
иностранный вид, что от него и требовалось.
На противоположной стороне Невы в
небо вонзался золоченый шпиль Адмиралтейства. Александр помнил
времена кадетской юности, когда там действовала верфь. Ныне центр
столицы окончательно превратился в капитанский мостик империи. Лишь
река трудится, как и прежде. В отличие от полноводных американских
водных артерий Нева и Невская губа — заповедник мелкого и
плоскодонного флота. Восточнее Кроншлота глубины маленькие, редко
где более двух-трех саженей. В середине дня по мелким речным волнам
терпеливо пыхтели короткие закопченные буксиры, перетаскивая баржи,
неторопливо скользили лодочки с малыми парусами. Сновали гребные
баркасы. Мышечная сила людей в пронизанном каналами городе
обходилась дешевле лошадиной.