– У нас огонек покруче! – ухмыльнулся Джуманиязов и нажал на спуск.
Пуля выбила из жреца жизнь и окрасила белые одежды красными потеками. Еще два патрона потратил Даврон, по одной пуле выпустили Исмат с Турабом. Этого хватило – половина «святых отцов» осталась умирать, другая половина разбежалась.
– В храм! – развоевался Мир-Арзал.
– В храм! В храм! – подхватил Шавкат.
Ближе всего стояло святилище Анахиты, Владычицы Нижней Бездны, Царицы Земли и Плодородия, Матери Богов, Властительницы Ночей. Храм, или багин, как его называли парфяне, тяжело вздымался кубическими башнями и черными колоннами, уходя вверх на добрую сотню локтей, и вольно расплывался боковыми пристройками из крупных зеленых кирпичей. На плоской крыше храма росли деревца, пушась густой зеленью. К главному входу над широким выступом, облицованным темно-красными плитками из глазурованного фаянса, вела крутая лестница. Сам вход состоял из трех проемов, а сверху над ним нависала крыша, поддерживаемая квадратными колоннами, и тоже была загромождена зелеными насаждениями.
– На штурм! – закричал Даврон, веселясь. – В атаку!
Выскочивших стражей в золоченых доспехах они порешили на месте и оставили умирать на ступенях.
Мир-Арзал захохотал – настроение у него было прекрасное. Весь античный мир, наивный, жестокий и ветхий, лежал у ног человека с автоматом, «дэва с молниями». Все женщины этого мира готовы были отдаться ему, а все золото, все дворцы, все короны и троны – будут принадлежать ему по праву. По праву сильного!
Мир-Арзал ворвался в храм и испустил крик восторга и жадности.
Громадный квадратный зал-айазана, окруженный чащей тонких, очень высоких колонн, был полон золотого медвяного блеску. Солнечный свет заглядывал в невидимые снизу окна и отражался от листов полированного золота, пронизывая святилище богатой желтизной. Каждая из колонн, выточенная из кедра, была обшита золотыми листами, благовонное масло трепетно горело в тяжелых золотых чашах, а в глубине зала, на троне, усыпанном каменьями, восседала Анахита, отлитая из драгоценного металла.
– Сколько золота… – прошептал Шавкат словно в забытьи и с чувством прочистил ноздри.
– Золото! Золото! – завопил Даврон.
Тураб с Исматом кинулись к колонне, поддевая золотой лист и срывая его, как обертку с конфеты. Даврон снял с треножника пламенную чашу и небрежно выплеснул масло на полированные плиты пола. Растеклась ароматная лужа, фитиль потух, пуская дурманящий чад.