«Похоже, ребята в большой заднице и ничего вразумительного не
могут придумать», - понял Шарый и спросил следователя:
- Ну вы-то узнали, чем он занимался два последних года на
свободе?
Лошарев забегал глазами, как провинившийся школьник:
- Еще одна загадка: никто не знает, где он обитал после
освобождения. Вообще, никаких следов; точно, что за границу не
выезжал. Может вспомните кого-нибудь из его знакомых.
- Все его знакомые указаны в деле, а их, как я понимаю, вы уже
вытрясли. А что врачи говорят?
Сергей опять виновато пожал плечами:
- Эти врачи… Все органы, говорят, здоровые и тренированные;
никаких патологий. Это у Гайдамака! Да он всю жизнь пил всякую
дрянь и курил, как паровоз! Следов косметических операций нет. Тут
невольно начнешь верить во всякие потусторонние штучки. А
зацепиться не за что. Начальство требует закрывать по-быстрому
дело, но ведь непонятно многое.
- Я тебе, Сергей, здесь не помощник. Опознать опознал, а дальше
сами думайте.
«Если есть чем думать», - чисто по-стариковски сварливо добавил
он про себя.
Шарый попрощался со следователем и решил пройтись пешком. Погода
была приятной и до дома идти всего минут сорок.
«Это что получается: он старше меня, а бежал с грузом три
километра по лесу и всех обогнал? Полный абсурд! Он, помню, кашлял,
как чахоточный, и на печень жаловался», - при этой мысли у него
заныли колени и левая сторона груди. Старик задышал глубже, убеждая
себя, что это всего лишь невралгия, но захотелось быстрее домой.
Надо постараться забыть эту историю с Гайдамаком: в конце концов,
это не его проблема, однако натренированный за последние тридцать
лет мозг не отпускал.
- Теперь буду думать и днем, и ночью, - пробормотал
негромко.
Про происшествие сообщили в новостях и быстро забыли; чего
рассусоливать – преступники убиты, судить некого. Видимо,
журналистов не посвятили во внезапное омоложение Гайдамака – вот
визгу бы было!
Следующие пару дней старый сыщик полазил по интернету в поисках
чего-то похожего; там была только полная чушь – жаль потерянного
времени.
У Степана Матвеевича лучше была развита зрительная память и
последние дни он как будто листал давно законченное дело. Вроде
вспомнилось многое, а ухватиться не за что. Он прекрасно знал, что
бывает такой период в расследовании, когда почти все известно, а
цельной картины нет. Обычно нужно время и все станет ясно; просто
накопление фактов достигнет критической точки.