Дверь скрипнула и вышел хозяин:
- Слава богу - добрый будет день! Слышь, Степан: на зиму дров
готовить треба. Еще пяток сосен срубить и попилить, да и пущай
сохнут под навесом. Не шибко заморился вчера?
- Бог миловал. А скажи-ка, Прокопий, умеешь шкуры выделывать,
ну, медведя или лося? Зимнюю шубу сделать.
- Косолапого? Его добыть - нужно трех ловцов с рогатиной, али
ружье. Сохатого - будем зимой на солончаках из схорона. Знаю место.
А выделывать, что ж: была бы шкура, а кожемяка найдется.
- Есть у меня ружье, - решился щегольнуть Степан. – Да и медведя
видел недалеко на болоте – ягодой лакомились. Надо брать сейчас, а
то залягут в берлогу.
- Пока снег не покроет, не залягут. Ружье-то надежное, али может
штуцер?
- Да, нарезное. Не бойся – главное найти медведя.
Прокопий недоверчиво покосился на Степана, но спорить не
стал.
До завтрака они срубили три сосны и ель, пока Дарьяна не
позвала.
Кроме вчерашней каши и щуки, на столе были полоски копченого
мяса, салат из непонятной зелени и напиток, отдаленно напоминающий
пиво.
Степан уже уяснил, что каждый ест только из своей посуды и
обязательно накрывает посуду после еды - привычка староверов.
Прокопий ел медленно и что-то обдумывал, потом покосился на
дверь:
- Косолапого пойдем добывать аки первый снег выпадет. Мясо будем
морозить: речка станет - приедут братья, продадим. Выгоднее шкуры
им продать, а одежу зимнюю купить али обменять у них.
- Какие братья – твои?
- Братья по вере. Вниз по реке живут до двух десятков семей. Они
и сами торгуют, да ездят аж до Нерчинска. У нас берут зимой мясо,
шкуры, бруснику, клюкву, орехи и мед. Раньше мы тоже там жили.
Прокопий переглянулся с Дарьяной и угрюмо замолчал. Степан
понял, что большего сейчас не добьется и спросил про другое:
- Соль тоже у них покупаете?
- Несть! Говорю же – солонцы у нас имеются, там и зверье
кормится и нам хватает. Два раза в год на волокуше привожу.
Целый день они пилили стволы и откатывали чурки поближе к
навесу. Когда Степан заходил в дом попить взвару, Дарьяна молола
муку ручными жерновами. Работа не самая легкая, однако женщина
двигалась спокойно, даже с неким изяществом.
«Да при таком режиме полнота ей точно не грозит», - усмехнулся
Степан. – «Куда же она денется, когда отец умрет? Так и будет одна
здесь?». От таких мыслей ему стало жутковато.