Конечно, я не всегда была такой. У меня были хобби, развлечения, куча друзей, с каждым из которых были связаны курьёзные воспоминания и случаи, о которых лучше не говорить вслух; были походы по клубам и тусовки у друзей с горой всяких вредностей и алкоголя; конфликты с родителями по поводу и без... Не скажу, что я была пай-девочкой – хотя обои в моей комнате до сих пор розового цвета в мелкий цветочек – но и неприятностей родным не доставляла. Только иногда заставляла понервничать, когда увлеклась скейтбордом и скалолазанием.
И вот после той памятной ночи год назад, который сейчас кажется целой жизнью, всё вдруг резко померкло и почернело, перекрыв моё солнце и оставив после себя лишь мрачные тучи. Мои розовые обои никуда не делись, но мне больше не было до этого никакого дела: я вообще мало на что обращаю внимание в последнее время; из-за этого даже пришлось взять академ – концентрация на занятиях упала до отметки в минус тридцать, если не больше. Никто из преподавателей на кафедре не был против того, что я так неожиданно нажала на тормоз и взяла тайм-аут: они не знали, в чём именно дело, но догадывались, что что-то случилось.
Так началось моё время постаппокалипсиса: вроде кризис миновал, но последствия никуда не делись, как и воспоминания, и было трудно делать вид, что ничего не случилось. Из-за этого я потеряла всех своих подруг: когда они начали заводить разговоры на тему «жизнь не закончилась», я просто молча ушла, потому что они не знают, о чём говорят.
Хорошо рассуждать о проблемах, через которые ты не проходил.
После подруг настал черёд друзей, потому что в их глазах я резко стала скучной – и то, что меня изнасиловали, не имело никакого значения.
«Забудь уже про это», – услышала я однажды от лучшего друга и поняла, что друзей в моей жизни – настоящих – никогда не было.
Конечно, культивировать в себе эти воспоминания не было хорошим делом; они каждый раз всё больше убивали во мне желание жить, пока меня не заставили ходить к психологу, которая буквально вытащила меня из петли. Не в прямом смысле этого слова, конечно – просто дыра внутри меня вдруг стала не такой большой, как была ещё месяц назад, и я поняла, что могу если не жить, то хотя бы существовать.
В общем, через полгода после инцидента в моей жизни не осталось никого, кроме родителей; все свои хобби я забросила, разорвала контакты с «друзьями» и вообще забыла про то, что существует что-то за пределами моей комнаты. Из дома выходила только на встречи с психологом и редкие прогулки, но только в дневное время и только недалеко от дома. По вечерам я разглядывала свои старые фотографии и пыталась понять: кто та девушка, что так бесстрашно карабкается по отвесной стене и с улыбкой смотрит в объектив? У меня было столько грандиозных планов на будущее и великих целей, а теперь они только и остались, что в отражении глаз на глянцевой бумаге.