Сейчас
Джо это прекрасно понимала, рассматривая произошедшее и уже давным-давно
канувшее в небытие прошлое достаточно трезвым и критическим взглядом. А тогда?
Кто тогда мог успокоить и объяснить неискушённому ребёнку, что все пережитые им
чувства – всего лишь детские глупости с наивными представлениями о большой
вечной любви, единственной и неповторимой? Что обычно в жизни всё так и
случается! Тебе кто-то безумно нравится, ты неожиданно в него влюбляешься (при
чём не специально и не сознательно), засыпаешь-просыпаешься с мыслями о нём,
краснеешь-бледнеешь-заикаешься, когда он рядом, не в силах унять бешеный стук
сердечка в щупленькой грудной клетке и при этом постоянно вытираешь потеющие
ладошки о подол платьиц или о штанишки шортиков. И так на протяжении почти всех
последующих восьми лет!
Безусловно
в Каслфорте даже на их объединённую начальную и среднюю школу с лихвой хватало
красивых мальчиков, не говоря о куда более умных, сдержанных и бесспорно
благовоспитанных. Но в том-то и дело. Все они попросту меркли на фоне этого
неугомонного шалопая, вечного искателя термоядерных приключений на свои пятые
точки (и не только свои). И к тому же, он жил на одной с ней улице, более того,
в одном дворе, хоть и через пару домов (трехэтажные постройки ещё с
послевоенных сороковых-пятидесятых годов, из светло-серого, желтого или
бледно-оранжевого песчаника, тесно сплетенные в узкие лабиринты заковыристых
переулков, сбитых квартальчиков и мощенных настоящим булыжником дорог, аллей и
мостовых). Они постоянно пересекались, сталкивались, даже ходили к друг другу в
гости. (Без соседского гостеприимства в подобных районах ну просто никак,
особенно, когда каждый, кто живет в ближайшей от твоего дома округе, знает тебя
по имени, в лицо, кто твои родители, близкие и даже дальние родственники, а
добрая половина мужского населения города работает бок о бок на одном
сталелитейном заводе или в порту. Да и ты сама и чуть ли не лично знакома со
всеми друзьями, приятелями и коллегами по работе отца, как и с подругами,
соседками и бывшими одноклассницами матери.)
А
потом, через четыре года, когда и ей наконец-то исполнилось десять, он впервые
предложил ей покататься на его новом (вернее, жутко старом) мопеде довоенного
выпуска, который ему помогли отремонтировать его отец и дед в их лодочном
гараже за предыдущий год. И это было не просто здорово! Это было одуреть, как
здорово и просто не описать словами. И не важно, что он это сделал, потому что
случайно увидел её безуспешные попытки запустить воздушного змея прямо в их
дворе, да ещё и без помощи разбирающихся в этом деле взрослых. Он ведь сам
предложил! САМ! Забраться на заднюю часть сиденья чёрного и страшно рокочущего
мопеда и после разгона по центральному "шоссе" с выездом за город
отпустить змея в воздух, постепенно отматывая капроновую нить со стержня
катушки фут за футом и до "упора".