Вставший Ольшанский — не сидеть же,
когда девушка к тебе обращается! — плюхнулся на скамейку и чего-то
буркнул себе под нос.
— Вот и хорошьо! До свиданья,
мальчьики, удачи вам, — и четвёрка в обратном порядке покинула
раздевалку.
— Да... Убийственные аргументы за
честную игру, — первым нарушил молчание тренер.
— Как играть-то, Борис Евгеньевич? —
послышалось со всех сторон.
— В футбол. Всё, выходим — вон уже
звоночек тарахтит. Били этих казахов в позапрошлом году у них на
поле. Вспомните — 2:0. Выиграли! Без всякой грубости. А тут у себя,
при поддержке шестнадцати тысяч болельщиков! Должны выиграть!
Забудьте об этих певичках и покажите казахам, что мы не только их —
и «Спартак» били, и «Арарат», и «Черноморец». Эти-то боятся нас,
вон девок за себя просить отправили. Слабаки! Порвём, как Тузик
грелку! Порвём?! — Яковлев повысил голос.
— Порвём!!! — дружно выдохнул
«Сокол».
Событие
пятое
Тренер в перерыве перепутал
раздевалки и по ошибке выбил три зуба игрокам команды
соперника.
Футбол на Волге любили всегда. Его в
начале века завезли в свои родные места приезжавшие из столиц на
каникулы студенты, и во многих поволжских городах ещё до революции
сложились первенства и образовались заядлые болельщики. Конечно, и
Саратов, один из крупнейших и богатейших городов на великой русской
реке, не остался в стороне. Уже в начале тридцатых на месте бывшего
ипподрома появился первый настоящий стадион — кайратовцы увидели
его, как и все остальные достопримечательности, с высоты, когда
подлетали к аэропорту. Тот неспроста назывался «Центральным» —
стоял он и вправду почти посредине города, на огромном холме,
именующемся Соколовой горой. Уж не в честь неё ли зовётся местная
команда? Была ведь «Локомотивом», при железной дороге спортклуб-то
обретается. Ан нет — кто-то соригинальничал, а формалистов не
нашлось, чтоб зарубить. И хорошо. Вот пока над городом пролетали —
всё посмотрели. Увидели, как народ на улицах толпится, любуется
пролётом голубых птах. Настроение хорошее сразу установилось — как
праздник какой-то!
Сам по себе Саратов производил
впечатление двойственное. С одной стороны — город большой,
чувствуется в нем ещё купеческий размах давней хлебной столицы Юга
России. С другой стороны — нынче окружён огромными заводами,
душноват, местами откровенно грязноват, а красивые старые дома
смотрятся довольно обшарпанно. Однако на дворе май — самое лучшее
время на Волге! Ещё не упала на город удушливая жара, которая будет
царить тут всё лето. Буйно цветут каштаны, красиво оформлена
роскошная набережная, полная прогуливающихся людей. По реке снуют
лодки, катерки, солидно топают большие суда. Непривычно смотреть
родившимся и прижившимся в маловодном Казахстане на такое раздолье.
Так ведь ещё местный ДОСААФ подсуетился — подогнали к аэропорту
грузовики со скамейками в кузовах, устроили гостям торжественный
проезд к реке, потом вдоль неё, и к стадиону. Неловко даже стало,
будто чемпионов каких чествуют. А с другой стороны, с ними ведь
едут герои войны — вот уж кто достоин самого торжественного приёма!
Лобановский побоялся, что заставят митинговать, но хозяева проявили
себя людьми деликатными — сгрузили прибывших у дома отдыха
локомотивных бригад, что совсем недалеко от стадиона, и оставили на
пару часиков одних — отойти от перелёта. Лётчики, народ привычный,
разошлись по койкам и мгновенно захрапели, а пассажиры, успевшие по
большей части до деревянности отоспаться в креслах, просто
переводили дух. Кто-то и погулять сходил. Степанова узнали в
магазине по бороде и свирепому виду, пытались даже завлечь в
пивную, но Атаман, хихикая и сыпля частушками, сумел вывернуться и
сбежал обратно в гостиницу. От греха. А хотел-то всего лишь
знаменитый саратовский калач купить! «Спортсменам пшеничное вредно.
Особенно водка», — ехидно хохотал тощий Долма, когда Вадим решил
поделиться с ним огорчением.