— Можно вопрос? — словно прочла мои
мысли Сиелла тиа Касаюмед, хрупкая девочка лет четырнадцати,
которая при первом знакомстве представилась как Сойка. — Вы же
воевали в Сейрии, если не ошибаюсь, и вам… вам приходилось
понимать, что вы не сумеете спасти человека?
Тот молодой парень с развороченной
грудью (Ивашка?) все-таки умер. В госпитале целительницам не
хватало сил помочь всем. Понимание собственной ограниченности
рождало… злость? Сострадание и желание облегчить чужие мучения,
угнетающее бессилие и все это приправленное изрядным количеством
злости на саму себя — вот какие чувства владели лекарями в
Подковке.
Девочки, еще не столкнувшиеся лицом к
лицу со смертью, внимали мне с жадным любопытством — раздражающим и
одновременно понятным. Человека всегда манило неизведанное,
клейменное знаком табу, будь то физическая близость или уход души
за грань.
Должна ли я вообще им рассказывать о
смерти? О том, что некоторые вещи исправить невозможно, а потому
стоит ценить жизнь, пока она есть?
— Когда понимаешь, что ты ничего не в
состоянии сделать, — слова подбирались с трудом, — это весьма…
неприятное чувство. Смириться… очень тяжело. Ты продолжаешь борьбу
вопреки здравому смыслу, в безумной надежде на чудо. И чудо… порой
случается.
— Простите, — смутилась Сойка,
одернутая присутствующей тут же старшей сестрой, которая поспешила
сменить тему.
— Вы сказали, яд крикунов? Разве их
до сих пор не истребили?
Я невольно посмотрела на тонкий шрам,
оставшийся на память о зверюшках Райлы. Снова зацепилась взглядом
за кольцо. Рик тоже задавал мне этот вопрос. Эксперименты с аурой,
питомцы башни Синскай, тема смерти… Мысли пустились в неуправляемый
полет, выливаясь в нежданное воспоминание.
— …крикун цапнул. У леди Вайкор.
Меня смущает и злит неожиданный
интерес дракона к шраму на тыльной стороне ладони. Одним больше,
одним меньше — какая разница! Мало я царапала пальцы иголками,
обрезалась о ножи и скальпели, не говоря об язвах после
экспериментов с аурой и попыток соорудить приличный ночлег?! Да, не
бархатные ручки, как у одной снежной леди! Так я ими работаю, а не
интриги плету!
— Разве их до сих пор не
истребили?
— Угу. Сохранилось несколько десятков
в питомниках алхимиков и зельеваров. Есть слух, что один из баронов
Пьола пробовал их разводить, подкармливая политическими
конкурентами, но в итоге зверюги сожрали и самого предприимчивого
аристократа, и его домочадцев.