— Семи у вас точно нет, максимум четыре, — ответил, прищурившись.
— Между прочим, информация бывает опасной, — произнес, посмеиваясь, мужчина. — Тогда правда за правду. Вор из тебя никудышный, но ты мне нравишься.
Так и начались наши странные взаимоотношения. Одноглазый брал меня с собой, когда шёл играть в карты, требовал говорить, кто врёт, а кто нет, а чуть позже стал водить на подпольные бои без правил наподобие тех, которые проводились в «Старом лосе». Оскар — так наиболее приближённые называли шефа преступного мира — был строг, но справедлив. За неправильные или неточные прогнозы мне порой доставались тяжёлые затрещины, но если благодаря моим умениям Одноглазый выигрывал большую сумму, то и в мой карман перепадало несколько фэрнов. Чем взрослее я становился, тем чаще требовались мои услуги. Уже через год мой хозяин стал водить меня на встречи с представителями других преступных шаек. Я должен был всё время молчать и подавать особый знак, если считал, что шефа обманывают.
Благодаря только что проснувшейся магии мы частично скорректировали мою внешность. Оскар, как оказалось, и сам был магом, правда, с очень скудным резервом. Но основам использования внутренних ресурсов обучил меня вполне сносно.
Поначалу в банде Одноглазого ко мне относились с подозрением. Задирали, смеялись, не верили, что я могу быть чем-то полезен. Но из-за моего умения максимально точно предсказать, когда не стоит идти с докладом к шефу, а когда тот в хорошем расположении духа и «переварит» даже самые неприятные новости, меня постепенно начали уважать и ценить.
Чем старше я становился, тем чётче понимал, что Оскар вряд ли когда-либо отпустит меня. И даже не потому, что я был для него курочкой, что несёт золотые яйца, а потому, что за время нашего общения я слишком хорошо узнал самого шефа преступного мира. Постепенно до меня стал доходить смысл фразы: «Информация бывает опасной», — и это открытие нравилось мне всё меньше и меньше. Рано или поздно всё равно собирался уйти из банды Одноглазого, но чем дольше думал об этом, тем яснее осознавал, что просто так меня не отпустят.
В таком странном режиме пролетело три года и три месяца. А затем одним туманным утром Оскар пришёл в мою комнату — на тот момент я уже мог позволить себе снимать комнату в рыбацком квартале — и неожиданно сообщил, что готов дать мне свободу взамен на одну услугу. Последнюю услугу.