Частенько паренек пробовал совмещать
полезные дела, поэтому звук отворяющейся двери застал его в тот
момент, когда он висел на турнике вниз головой, удерживая «планку»,
и читал «Историю и особенности демонов похотливых: суккубов и
инкубов» за авторством Алессандро Флорентийского.
Совершив незамысловатый кульбит,
парень бесшумно приземлился на пол и тихонько выглянул за угол,
чтобы в прихожей увидеть привычно мрачное лицо отца Германа.
Непривычным было наличие рядом с ним гостя, а наиболее смутившей
юношу деталью оказался плотный холщовый мешок, накинутый на голову
разговорчивого незнакомца.
— Хибара, конечно, так себе, — вещал
голос из мешка. — Не видно ни зги, но я бедность и запустение по
запаху чувствую. Интуриста сюда не приведешь, красотой не
похвастаешь, однако…
Монолог был прерван звонким
подзатыльником, после чего отец Герман снял мешок с головы гостя, и
Гоша смог рассмотреть его как следует: высокий и плечистый, но
худощавый, средних лет мужчина в белых щегольских клешеных джинсах,
красной рубахе с цветочным орнаментом и с длинными вьющимися рыжими
волосами. Ну и стиляга! Откуда он только тут взялся? Внушительных
размеров крючковатый нос почему-то не смотрелся отталкивающе,
скорее наоборот — добавлял персонажу изюминку.
Всё встало на свои места, когда отец
Герман повел мужчину в подвал. Оказалось, что руки у «гостя» за
спиной скованы наручниками. Едва Гоша встретился с незнакомцем
взглядом, тот безуспешно рванулся из железной хватки иезуита, и
парень на миг увидел проступившие на коже кроваво-красные узоры и
алые зрачки, гневно смотревшие будто в самую душу.
Настоящий инкуб! Слуга Ашмедая в доме!
Георгий растерянно прислонился к стене и стер выступивший на лбу
пот. Неужели настало время экзамена? Нет, не прошло и пары дней,
отец Герман наверняка предупредил бы. С другой стороны, он и не
говорил о конкретной дате. Сказал лишь, что Гоша почувствует, когда
будет готов. Парень не имел понятия, готов ли он, пытался
прислушаться к себе, но ничего, кроме чуть подрагивавших коленок и
приступа потливости, за собой не обнаружил. Помимо всего прочего,
отца Германа всегда отличала поразительная педантичность во всех
вопросах, и мальчик был уверен, что тот непременно предупредил бы
его о грядущем испытании. Хотя, если подумать, может, смысл как раз
в том, чтобы провести обряд без предупреждения? Проверить, хватит
ли смелости и сил у молокососа? Георгию казалось, что именно так
его называют в Ордене.