К тому же
Мария была, по мнению многих, легка и мила в общении. А ее жених
слыл человеком неразговорчивым, нелюдимым и скучным среди тех, кто
мало его знал.
Существовала у этого и другая сторона. Адмирал де
Колиньи считал, что молодой принц Конде, – человек разумный,
склонный анализировать ситуацию и просчитывать свои действия. И
именно этих качеств недостает его кузену, королю
Наварры.
А Жанна
д’Альбре замечала, что ее воспитанница слишком мнительна и
неспокойна, что частенько выливалось недовольством на головы слуг и
камеристки.
Мария была
уверена, что их неловкий обмен кольцами (Конде уронил то, которое
должен был надеть на палец невесты) запомнят надолго и будут
припоминать, пересказывая друг другу. Наверное, предчувствие, что
этот момент обязательно высмеют ее сестры, занимающие весьма
завидное положение в Лувре, печалило ее сильнее всего. Успокаивало
лишь то, что ни Анриетта де Невер, ни Екатерина де Гиз на свадьбе
не присутствовали. Обе замужем за католиками, и их мужья настолько
ярые противники протестантов, что смириться с милостью короля в
адрес последних они не могли почти два года.
Но ведь
кто-нибудь обязательно расскажет. Герцог де Ла Форс, например, не
отличающийся умением держать язык за зубами. Или д’Обинье, с
которого станется сочинить какой-нибудь каламбур или
стишок.
Кроме того,
ее жених снова нарушил правила церемонии, после слов пастора
поцеловав ее в щеку, по-братски. Правда, тут она не была в обиде.
Ведь сама сделала все, чтобы поцелуй был не в губы. А он лишь пошел
у нее на поводу. С одной стороны Мария получила то, чего хотела
(или не получила как минимум того, чего не хотела), а с другой
теперь у нее появился повод при случае сказать супругу колкость.
Конечно, она знала, что есть вещи этим днем и, тем более, ночью, от
которых ей не избавиться никакими манипуляциями. Хотя, пожалуй,
Конде сам был бы не прочь их избежать.
Привычка
помнить о том, что они обручены, никак не влияла на их чувства,
больше похожие на то, что испытывают близкие родственники,
вынужденные общаться и поддерживать дружеские отношения. И им
частенько напоминали, что при их высоком положении, – это большая
редкость и большое везение, быть знакомыми до свадьбы, да еще и так
долго.
Так или
иначе, в зал, также скромно украшенный, в соответствии с
протестантской традицией, супруги вошли рука об руку и заняли
отведенное им почетное место, чтобы иметь возможность принять
поздравления от присутствующих гостей и посланников королевского
двора, первым среди которых был маркиз де Вильруа, личный секретарь
короля Карла IX.