- Играем в гляделки, - женским
голосом вкрадчиво заговорила пума. - Если моргнешь позже меня,
считай восьмую ступень своей.
Большая кошка вырастила под собой
холмик и ее глаза теперь находились выше уровня моих. Да еще, как
назло, меня ослепляло солнце - все было против ополченца с позывным
Дмилыч. И как здесь победить - лопатку в нее бросить? Точно
моргнет, но тогда может и свой хвост использовать, а я видел, как
таким быка с ног свалило.
Однако мысль о лопатке прочно засела
в голове.
«Должна же она меня выручить!» - я
повертел кистью, не отводя взгляда от пумы.
То, что промелькнуло, едва не
заставило меня вскрикнуть: «Эврика!» А потом солнечный зайчик от
штыка лопатки ударил по глазам сопернице. Она моргнула.
- Восьмая ступень твоя, Дмилыч.
Когда удав предложил соревнование в
гипнозе, я уже несильно удивился. Впрочем, и не расстроился,
поскольку мысли о тактике появились сразу. Ведь главное - не
смотреть ему в глаза, чтобы не проиграть. А для того, чтобы
одержать победу, имеется все та же лопатка.
Гипноудав начал с покачиваний, от
магии которых мой взгляд как-то сам собой устремлялся к его морде.
Отводил глаза в сторону, вниз, вверх, но соперник лишь ускорял
ритм, и движения рисунка шкуры словно заставляли смотреть четко в
морду змеюки.
Когда сил сопротивляться почти не
осталось, заслонил лицо лопаткой, зеркальной поверхностью к удаву.
Похоже, трехрогий сам себя увидел, поскольку через пять секунд
раздался голос пумы:
- Девятая ступень твоя, Дмилыч.
Убрал лопатку. Взору предстала
картина скрученного в заковыристый клубок удава. Выходит, он сам
себя загипнотизировал?
- Молодой человек, следующая станция
Ерши, - разбудил меня голос пумы.
В купе стояла проводница и настойчиво
трясла за плечо.
- Спасибо. Мне еще долго ехать?
- Через десять минут будем на месте,
- женщина ушла.
- Эх! – я сладко потянулся. – Как же
легко во сне даются уровни и ступени...
Старый знакомый
С детства любил сказки. Хотя бы за
то, что они всегда заканчивались хорошо. Наши одерживали
сокрушительную победу, злодеи получали по заслугам, добро
торжествовало, и над основной моралью не надо было особо ломать
голову: делай добро, и будет тебе счастье.
К сожалению, в жизни так случалось
нечасто, и постепенно выработались соответствующие инстинкты. Один
из них – подозрительное отношение к бескорыстным людям. Сначала
ищем в их поступках скрытый подвох, а если не находим, то… копаем
еще глубже.